Сознание частично прояснялось. Я в тюрьме, это комната для допросов: стол, два стула и факелы на стенах, увешанных то ли для устрашения, то ли для прямого использования цепями и какими-то пыточными приспособлениями, которых даже в библиотеке Грира не было. Соображать трудно из-за порошка правды. Надо вытошнить его, иначе забуду обо всем. Из угла в угол ходит Мирт и назойливо что-то талдычит. Ему лишь бы поговорить. Голова болит.

– Нет, не думайте, что я жалею, что арестовал вас. Вы давно мне как кость в горле. Не наемник, а сплошная проблема. Пусть ни черта герцог вам не рассказал, я рад, что избавлюсь от вас. Пожалуй, и суд не нужен. Вдруг этот мальчишка – Мышкой назвал, чертов слюнтяй! – разжалобит дядю, и тот передумает вас убивать. Мне будет неспокойно, даже если вы останетесь до конца своих дней в тюрьме. Только когда вы ляжете в свою пустую могилу, я буду счастлив. Сейчас заберу должок, а потом позову своих ребят, они стоят за дверью и ждут, когда вам можно будет отрубить вашу хорошенькую головку, исторгающую яд. Айзеку мы скажем, что это была самооборона. Вы меня слышите, Роза? Понимаете, о чем говорю?

Остановился рядом и внимательно уставился. Кивнула.

– С кляпом во рту вы мне даже нравитесь. И зачем господь дал женщинам возможность говорить? Вам точно следовало родиться немой.

Тебе бы следовало вообще не рождаться, Мирт.

– Так, давайте не будем терять время до прекрасной минуты, когда вас не станет. Хм… Где бы поудобнее вас пристроить? На пол?.. Нет, там холодно, не хватало еще простудиться из-за какой-то шлюхи. Так, встаньте и ложитесь на стол.

Я повиновалась, поднялась со стула, сделала пару неуверенных шагов и легла животом на прохладную дубовую столешницу, повернувшись к советнику задом.

– Нет-нет, ложитесь на спину! Мне нужно видеть ваши дерзкие глаза, когда буду делать то, чего вы так не хотели.

Что ж, так будет даже удобнее. В голове, несмотря на туман и слабость, рождался план. Простой, но, хочется верить, действенный.

Я покорно легла на стол.

– Да, именно так! – он подошел и задрал робу, провел рукой по обнажившейся груди. – Какая красота пропадет, даже жалко убивать. Хотя вы и заслужили. Раздвиньте ноги! – скомандовал, приспуская штаны. – Вот она, ваша сладкая дырочка… – внутрь скользнул палец. – Не знаю, кто был у вас первым – наверняка какой-нибудь похотливый деревенский дурачок, но для меня честь стать последним у такой женщины.

Советник навис надо мной, одной рукой облокотился на стол, другой взял в руку член, готовясь войти. Я обхватила Мирта ногами, он поднял изумленный взгляд.

– Мышка, а теперь, вы, кажется, сами проявляете инициативу, это очень приятно, потому что…

Не успел договорить, как я выгула спину, высвободилась из расстегнутых кандалов, одним движением сорвала повязку со рта и обхватила пальцами толстую шею. Советник этого точно не ожидал. Он выпучил глаза – сперва от удивления, а потом и от недостатка воздуха, захрипел, задергался, замахал руками, пытаясь высвободиться, но я всю силу и желание жить вложила в то, чтобы удерживать толстую тушу ногами и руками.

– Не смей называть меня так! – стиснула его горло еще сильнее. – Пикнешь – голову сверну, – сообщила севшим голосом. – А я это умею.

Мужчина просипел что-то в ответ.

– Надеюсь, это было: «Я все понял, госпожа».

Резко села, лбом боднула Мирта в нос. Он стал заваливаться назад, но я удержала.

– Мне тоже нужно видеть твои глаза, – сообщила буднично, заглядывая в красное перепуганное лицо. Из ноздрей тонкими ручейками бежала кровь.

Каких сил мне сейчас стоило его удерживать, лиловая дымка не хотела рассеиваться окончательно, все тело ныло от слабости. Но Мирт не должен понять, что мне не многим лучше, чем ему.