Я оставил его на ступенях здания — благородную, внушительную фигуру. Я представил себе, как может чувствовать себя вызванный к нему маленький сорванец, который, дрожа, стоит перед ним. Он дал мне рекомендательное письмо к школьному архивариусу и сказал, чтобы я договаривался непосредственно с ним, как только закончится семестр. Там есть несколько гостевых комнат, сказал мистер Вотейбл, которыми он будет рад предложить мне воспользоваться. У меня сложилось впечатление, что он в какой-то мере хотел бы взять назад свои предостережения и намеки по поводу чего-то предосудительного, касающегося Вейна и его жизни. Однако было занятно, что и он, и мистер Бимиш — а я больше доверял чистоте побуждений преподобного мистера Вотейбла, нежели зловещего коротышки-книгопродавца — попытались предостеречь меня держаться как можно дальше от всего, что так или иначе связано с Вейном.

Я не отправлялся в путешествие по странам, где имели власть магия и суеверие, легенда и миф, не научившись уважать человеческую реакцию на эти вещи. Тем не менее я полагал себя трезвым, рациональным, уравновешенным человеком, который в состоянии различать действительность и вымысел так же, как любой другой, не чуждый научных наклонностей.

Вотейбл мне понравился, я был благодарен ему за его приглашение и, что бы там ни стояло за всеми этими туманными предостережениями, я полностью готов был приступить к делу.