– Нет.

– Думаешь, я взяла и хладнокровно ее застрелила? Пришла из школы домой и к чертям собачьим снесла ей голову? Думаешь, я копия Чарли Кеньона, только в женском образе? Ничем не лучше Дэнни О"Грейди?

– Нет, я так не думаю, – мягко сказал Пирс.

– Тогда к чему это все? Прошло четырнадцать лет, я ни в чем не виновата, так зачем ворошить прошлое? Одно дело соседи – к их болтовне и косым взглядам я уже привыкла, – но от тебя такого не ожидала!

– Ты можешь мне поверить, – резко возразил он. – Я не твой напарник, которого легко смутить несколькими громкими словами. Я знаю – что-то случилось. Что-то случилось, Шеп помог тебе, и это вас связало, так? Что именно случилось, я пока не знаю. Может, мне и необязательно это знать, но между тобой и Шепом что-то есть. Это не какие-то профессиональные узы, вот почему тот факт, что ты осталась в школе одна с Шепом и Дэнни, выглядит очень сомнительным. Сандерс прав. Тебе следовало передать расследование кому-то другому. Думаю, ты и сама это понимаешь.

Рейни молчала, только поджала губы. Он застал ее врасплох. В самом начале Куинси спрашивал себя, почему такая умная женщина, как Рейни, держится за такую непрестижную и малооплачиваемую работу, и сегодня он получил ответ. Потому что работа давала ей контроль. Она трудилась бок о бок с приятными людьми, но ни один из них не совал нос не в свое дело. Рейни и мужчин, наверное, выбирала по своим параметрам, предпочитая физические достоинства интеллектуальным и сокращая отношения до минимума. Чтобы не отвечать на слишком много вопросов. Не подпускать никого слишком близко. Самозащита стала образом жизни.

– Я не могла отказаться от расследования, – бросила она вдруг.

– Потому что дала обещание Шепу?

– Да. – Она замялась. – Я обязана ему.

– Ты столь многим ему обязана?

– Шеп поверил в меня. Он настоящий друг, и я не могу его подвести. Но у меня тоже есть профессиональные стандарты, от которых я не отступлю. Нам всем приходится делать выбор на жизненном пути, и мы несем ответственность за то, что сделали. Если Дэнни застрелил девочек, он должен за это ответить.

– Уверена?

– Конечно, уверена! Ему самому не пошло бы на пользу, если бы мы стали его покрывать. Почему люди не понимают этого? Есть базовые человеческие потребности, в том числе восстановление справедливости. Позволяя детям уходить от наказания или защищая их от последствий собственных действий, мы вовсе не помогаем им. Секундная ошибка, безрассудность может обернуться пожизненной ненавистью и презрением. Она становится темным пятном, вечным напоминанием, проклятием, которое растет и растет, пока…

Она оборвала себя на полуслове, тяжело дыша, вцепившись взглядом в голубое покрывало, сжав кулаки.

– Кошмары? – спросил негромко Куинси.

– Да.

– Ты не ешь.

– Не могу.

– Но ты же понимаешь, что так нельзя.

– Ничего не могу поделать.