Книги

Третья жертва

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ищешь No Lava?

– Да. У большинства интернет-провайдеров имеются разделы, где люди оставляют имя пользователя и определенную личную информацию. Вот я и думал, что, может быть, повезет. К сожалению, удача не на нашей стороне. Следующий шаг – получить судебное решение и связаться с провайдером напрямую.

– Прошлое Шепа ты уже проверил?

Куинси остановился, держа в руках четыре файла. Терять впустую время она не собиралась. Он положил папки в сумку и закрыл ее на молнию.

– Любишь ло-мейн?

– Заказывай что хочешь.

– То есть ло-мейн. – Пирс взял стопку карт-меню, оставленных Джинни возле телефона, перебрал их и остановился на «Великой Китайской стене». Потом поднял трубку и заказал ло-мейн и зеленый чай. Рейни в ожидании ответа не спускала с него глаз.

– Не думаю, что нам стоит заводить этот разговор, – сказал наконец Куинси.

– Значит, что-то нашел.

– Нет. Это лишь значит, что есть определенные профессиональные стандарты, и в данном случае мы имеем явный конфликт интересов. Шеп – твой друг. У тебя с ним давние отношения, – сказал Куинси, глядя ей в глаза.

– Я не спала с Шепом, – сухо ответила Рейни.

– Знаешь, многие здесь придерживаются мнения, что их с Сэнди брак разваливается именно из-за тебя.

– Между нами ничего не было. Не было и не будет.

– Он часто бывает у тебя и задерживается надолго.

– Знаю.

– Рейни…

– Люди просто треплются. Неужели ты этого еще не понял? Город маленький, большую часть года идут дожди, и коров здесь вдвое больше, чем людей. Когда делать особенно нечего, остается только трепать языком. Так есть, и ничего тут не поделаешь.

– Почему ты не рассказала мне про дробовик? На дробовике, из которого убили твою мать, были твои отпечатки. Но потом оружие исчезло из шкафа для улик, а когда непонятным образом вернулось, никаких отпечатков уже не было. Почему ты не сказала, что дробовик пропадал?

Рейни уже закрылась, отгородилась холодным, бесстрастным выражением, выдвинула подбородок, и даже глаза ее стали серыми, как сланец. Куинси знал, что это значит. Бойцовская стойка.

– Думаешь, я убила свою мать?