– В каком смысле?
– Да в самом наипрямейшем. Я, когда помоложе был, сам всеми этими необыкновенностями увлечение прошел. И понял, что или мозговую грыжу наживу, или на славные подвиги меня потянет. Как рыцаря Вильямса. Так вот: есть в среднем течении реки Эридан таинственное образование по имени Черный Великан. Скала в полверсты высотою – и алмазной твердости, скажу я вам. Алмазной! Отец нашего друга, Борис Иванович Марин, предпринял как-то восхождение на ее вершину. Сутки он там провел, а когда вернулся, имел двухнедельную щетину. Очень удивлялся, что здесь всего лишь следующее утро. Подозревал, что погрузились мы в волшебный сон… да. Так вот: высказал он между делом мнение, что в этой скале сокрыт некий стержень нашего мира, некая ось его вращения – в переносном смысле, конечно. И что, если удастся найти, на что нажать и куда повернуть… то произойдет все совсем по Архимеду.
Ну, помните: точку опоры, переверну…
Он вдруг замолчал и стал молча смотреть перед собой.
– Чего не пойму – так зачем вам все это рассказываю? – продолжил он, наконец. – Все равно уже поздно. Даже если бы Глеб Борисович сидел вон в той палатке… не успеть. У них слишком большая фора. А с другой стороны – может быть, я паникую. Может, ничего не происходит, а у профессора проснулась внезапная любовь к живописно сошедшей с ума даме. Чего не бывает на белом свете, не так ли?
– Вы хотите сказать, что профессор устремился к этому… рычагу управления миром?
– Именно это я и хочу сказать.
– А зачем ему Олив?
– Потому что только она одна может увидеть этот рычаг.
– Интересно…
– Уж куда более. Но самое интересное – это то, что никто по-настоящему не знает, что произойдет в результате. Никто, понимаете? И наш друг вот этим местом, – Кирилл Асгатович постучал себя по лбу, – тоже не знает. Но он по-настоящему боится прикасаться к рычагу…
– Пожалуй, да, – медленно сказал Алик. – Мне он тоже говорил нечто подобное.
– Вот видите. А Иконников, похоже, ни черта не боится. Потому что этим местом, – опять стук по лбу, – он знает кое-что, но далеко не все, а внутреннего сторожа у него нет…
– Но почему именно Олив? – зачем-то спросил Алик.
– Потому что имела несчастье полюбить нашего героя… Вы не заметили разве: все, с кем он имеет дело, оказываются отмечены судьбой, или роком, или как еще сказать?.. У всех Мариных есть такая родовая черта. Их любимые женщины поражаются безумием. Их друзья обретают искру Божию. Те, кто имел неосторожность причинить им вред, караются или смертью, или болезнью. Меня вы видите…
– Подождите. Глеб не такой. Он…
– Он даже не подозревает об этом. И уж тем более – не управляет этим. Все делается само… А их дети обрекаются на одну и ту же судьбу – по кругу, по кругу…
– Это невозможно.
– Конечно. Тем не менее это так. Невозможно – а есть.
– Кто же он тогда? Замаскированный Бог?