— Что? — не расслышал Семён Михайлович. — "Встреча каки с клизмой"? Футуристично.
— Отпустите, — приказал Сталин, возвращая документы. — Кто из нас в молодости не ошибался? Не будем мучить талантливого человека.
— Добить? — оживился Будённый.
— Зачем? А кто нас будет сегодня кормить?
Семён Михайлович не то чтобы не доверял подполковнику Филиппову, но вошёл внутрь первым, держа в руке всё тот же наградной маузер. И сразу взгляд зацепился за яркое пятно на стене.
— Это ещё что за антисоветчина?
Большой плакат гласил:
Испанец вздрогнул и побледнел:
— Это Маяковский, сеньор…
— Вздор, — возразил Будённый, — Владимир Владимирович не будет кушать баранину вместе со шкурой.
— Но он это написал…
Из-за спины Семёна Михайловича выдвинулся начальник охраны, также настроенный на литературную критику.
— Сеньор Теодоро, вы настаиваете на своей версии?
Представитель творческого общепита кивнул:
— Да. Плакаты присланы из Союза Писателей СССР.
— Вот как? — удивился подошедший следом Сталин. — А зачем им это надо? Что, больше заняться нечем, как нести культуру в массы?
Теодоро де ла Борзо обомлел. Прав был покойный Густав Короб-Бейро, предупреждая о страшном ОГПУ. А тут ещё страшнее… Ноги привычно подкосились, но усилием воли испанец заставил себя устоять. Лишь бы не заглянули в подвал….
— Неужели нельзя сесть под навесом, чтобы ветерком обдувало? — Будённый вытер вспотевшее лицо платком. — Тут же натуральная баня, только веников не хватает.
— Нет, вы уже достаточно принесли хлопот нашей охране, — ответил Сталин. — Ещё хотите?
— Старым большевикам не стоит прятаться от своего народа, — не сдавался Семён Михайлович..