Настя смотрит на него снизу вверх, и в первый раз ей кажется, что его глаза не хохочут, а ласково улыбаются. Причем оказывается, что греться в его руках гораздо приятнее, чем доверять себя самым легким одеялам или даже подставлять свое тело первым солнечным лучам. Настя делает шаг к хитрющему мужчине, неслышно вступая в свои сказочные пятнадцать часов эротического счастья, подаренные ей доктором и его на редкость эффективным снотворным.

Тем временем официантка в баре убирает со столика грязные стаканы и вытряхивает пепельницы. Конечно же, она оставляет браслет себе. Хотя проба на нем и отсутствует, сразу видно, что это серебро. Официантка незаметно опускает браслет в тонкий кармашек маленького черного платья, и он приветливо звякает, попадая внутрь. Насте вряд ли понравился бы этот приветливый звон, хотя объективно говоря, сейчас ей совсем не до него.

На следующий день с замирающим сердцем Настя открывает дверь подъезда и очень аккуратно делает маленький шаг за порог. Что ее ждет на улице? Ступеньки мокрые и покрыты тонким льдом, но если держаться за перила, то вполне можно спуститься. Она оглядывается по сторонам. Люди бегут, не поднимая глаз, разве что щурятся иногда от яркого солнца, которое отражается в подтаявшем снеге и мутных лужах. Ничего необычного. Глупо было бы ожидать, что любовник, приготовленный для нее на космической кухне и неоднократно показанный ей во сне, вдруг чудесным образом окажется прямо за дверью подъезда. И придется отбиваться от него, когда он молча возьмет ее на руки и потащит неизвестно куда. Настя усмехается. Она взрослая, умная женщина и прекрасно понимает, что ничего подобного не случится. И все же, когда она, стараясь сохранить равновесие, мелкими шажками идет по скользкой дорожке к метро, ее сердце продолжает замирать.

Что, если за скользящими дверьми вагона вдруг окажется мужчина, от одного взгляда на которого весь ее мир и правда перевернется? То, что раньше казалось бессмысленным, вдруг встанет на свои места, а давно понятное потеряет всякую ценность? Хорошее и плохое поменяются местами, трава станет желтой, а солнце зеленым? Как прикажете быть с этим перевернутым миром умной женщине с идеально подстриженными волосами? И какими словами объяснять мужчине, его перевернувшему, что ни желтой травы, ни зеленого солнца ей не нужно?

Настя вздыхает. Никогда она еще не ходила на работу с таким волнением. Даже в самый первый день. Даже тогда, когда нужно было за считанные дни сдать годовой баланс. Даже когда случилась на редкость дотошная проверка, и будущее не только компании и главного бухгалтера, но и самой Насти висело на волоске. Никогда она не испытывала ничего подобного, переступая порог офиса. Но если быть объективной, то никогда еще семейная жизнь Насти — такая приятная и спокойная — так не зависела от этого офиса. Настя врывается в бухгалтерию, бросает всем короткое «привет» и, даже не сняв куртку, включает компьютер. Работать. Срочно работать. Переделать все, что накопилось за время болезни, а если хватит сил, еще и помочь остальным. Устать так, чтобы мозги кипели, а глаза слипались перед светящимся монитором. Прийти домой, свалиться в кровать и даже не выпить перед сном чашку чая, потому что не можешь. Закрыть глаза, моментально заснуть, и пусть покажется, что будильник зазвенел через пять минут. Открыть глаза — а за окном уже утро, и гаснут фонари, и машин становится все больше, и самые первые пешеходы уже бегут к метро, поглядывая вверх, как будто спрашивая: ну что, будет когда-нибудь в этом безумном городе настоящая весна? Космическая кухня определенно останется в пролете. И ни в коем случае не признаваться себе, что от этого тебе в глубине души очень, очень грустно.

Если Настя четко ставит перед собой цель, то, как правило, ее добивается. Вечером она открывает дверь, входит в квартиру и садится на скамеечку в прихожей. Скамеечка совсем рядом с вешалкой, и если прислониться к стене и поджать ноги, то тебя не будет видно за куртками и пальто. Настя расстегивает молнии на сапожках и поджимает ноги. Стоит только закрыть глаза, и перед ними возникает светящийся монитор, колонки, таблицы и цифры, цифры, цифры… Никаких сцен с участием посторонних мужчин. Самая настоящая лиса. И очень сообразительная. Если захочет, то проведет кого угодно, даже саму себя.

— Ты чего там сидишь?

Дрю кричит ей из комнаты, и даже по голосу можно догадаться, что он расстроен. Он не любит, когда вечером его оставляют одного, да еще и без ужина. Настя вешает куртку на крючок и идет к Андрею. Дрю сидит на диване, нахохлившись, похожий на большущего, недовольного воробья:

— Ты знаешь, что мне пришлось сварить себе пельмени? — говорит он, и Настя улыбается, потому что даже его голос звучит гораздо выше обычного и слегка чирикает.

— Знаю, Дрю, но за время болезни столько всего накопилось…

— Могу себе представить, — многозначительно произносит он и переключает с футбола на бокс.

Настя стягивает через голову свитер и бросает на пол джинсы. Умывается, протирая слипающиеся глаза, и думает о том, что даже такой — недовольный и чирикающий — он ее идеальная во всех отношениях половинка, подходящая к ней без трещин и зазоров. Когда Настя ложится в постель, колонки и цифры бегут перед ее глазами на бешеной скорости. Но как только голова касается подушки, что-то щелкает. Вот так: щелк! И светящийся монитор выключается. В ту же секунду нежная рука дотрагивается до ее щеки.

А уже в следующую секунду Настя видит хитрющего мужчину, который склонился прямо над ней и проводит рукой по ее щеке.

Кто ты? Как тебя зовут? Откуда ты взялся на мою в общем-то неглупую, идеально подстриженную голову? Неужели тебя и правда приготовили специально для меня на космической кухне и скоро ты появишься наяву, да так, что будет от тебя ни убежать, ни уехать? Или ты недоразумение, порожденное моей собственной, недостаточно умной головой? Почему ты молчишь? И почему не оставишь меня в покое, ведь видишь же, твое зеленое солнце мне не нужно! Миллионы вопросов вихрем проносятся у Насти в голове, но ни один из них не идет у нее с языка.

— Я так устала, — бормочет Настя и, сознавая всю глупость этого заявления, — добавляет, — я такая дуууура!

— Это ничего, — отвечает низкий, чуть хрипловатый голос, и Настя не понимает, относится ли это к ее усталости или к отсутствию ума. — Я сделаю тебе массаж с мятным маслом.

— Я не хочу! — пытается сопротивляться Настя.

— Я же вижу, что хочешь. Повернись на живот.

— Не надо мне твоего зеленого солнца! Не надо!

После короткой паузы голос с усмешкой произносит: