— У тебя в кармане ничего нет! Только фантики…
— Какие фантики?
— Не знаю. Наверное, от конфет. Не волнуйся, мы твой браслет завтра найдем…
Он уже расстегивает джинсы, когда Настя резко поднимается с кровати.
— Я не ем конфеты! Ты живешь со мной два с лишним года и не знаешь, что я не ем конфеты?!
— Может, ты их ешь потихоньку, когда меня нет, — улыбается Андрей.
Но Настя уже бежит вниз в пижаме и босиком, чувствуя, как пятки становятся ледяными — не столько от холода, сколько от назойливого ощущения, что она попала в какую-то дурацкую историю, из которой совершенно непонятно, как выпутываться.
На вешалке в прихожей ее теплая куртка. В карманах действительно нет ничего, кроме двух фантиков. Настя достает их, и тут же все подробности странного сна проносятся у нее перед глазами, а дурацкая история, в которую она влипла, становится до ужаса реальной. Один фантик розовый, с малиновыми сердечками. Второй — голубой, с белыми кудрявыми облаками. «Браслет с изображениями растений и животных, вес сто пятнадцать граммов, проба отсутствует…» Ваш заказ выполнен, получите квитанции.
И не слушая мужа, который пытается ее успокоить, не отвечая на удивленные вопросы друзей, которые уже было совсем улеглись спать, Настя надевает куртку и босыми ногами влезает в мягкие меховые сапоги.
— Я, наверное, уронила его в снег, когда выходила из бани, а куртку накинула на плечи… Я, наверное, не заметила, как он выпал… Он где-то там, в снегу, он блестит, его очень просто найти…
Она не желает ничего объяснять и больше часа ползает в сугробах, пытаясь отыскать потерянный браслет. Друзья и муж, которые поначалу были не против помочь в поисках, в конце концов возвращаются в дом. Настя остается в снегу одна, в слезах, и, разумеется, не находит в темноте никакого браслета: даже луны на небе нет, хотя оно и покрыто частой сеткой ярких мигающих звезд.
Когда она возвращается, муж демонстративно сопит, повернувшись лицом к стене. «Конечно, я все понимаю, но любому терпению есть предел», — как будто говорит его неподвижная спина. Настя еще недолго шмыгает носом в кромешной темноте, но, понимая, что сочувствия уже не дождется, незаметно погружается в сон. И последнее, что приходит ей в голову, — непонятно откуда взявшаяся мысль, что, если бы на небе была луна, все вышло бы совсем по-другому.
Утром Настя просыпается с заложенным носом и высокой температурой и заставляет гостей еще раз безуспешно перерыть все сугробы. После этого она требует немедленно доставить себя в Москву. Целый день обиженно шмыгает, кашляет и принимает лекарства, а вечером гораздо раньше обычного ложится спать, без выражения чмокнув Андрея в нос. Да и какое выражение может быть у поцелуя, если нос заложен, а дышать можно только открытым ртом, и то через силу?
Насте снится, что она на празднике. Вокруг полным-полно людей, незнакомый мужчина идет через всю комнату, но она сразу же понимает, что направляется он именно к ней. Она улыбается ему и протягивает руку, отмечая про себя, что никогда в жизни не видела таких хитрющих глаз. Как будто угадав, о чем она думает, он еще и прищуривается, глядя ей в лицо. Подходит вплотную, причем оказывается, что она не достает ему даже до плеча, хотя сама Настя всю сознательную жизнь считала себя достаточно высокой. Мужчина игнорирует протянутую для пожатия ладонь, молча берет на руки удивленную Настю и уносит прочь, совершенно бесцеремонно открыв дверь ногой. И если по законам логики за дверью должна бы оказаться еще одна комната, битком набитая празднично одетыми людьми, то главный закон сновидений заключается в том, что логика тут не действует. А потому нет ничего удивительного в том, что, когда дверь с треском захлопывается, Настя попадает прямиком к хитрющему мужчине в спальню. Причем когда он, опять совершенно бесцеремонно и не говоря ни слова, опускает Настю на кровать, выясняется, что вся одежда куда-то чудесным образом пропала. И если наяву такая здравомыслящая женщина, как Настя, непременно выяснила бы, куда делось ее красивое платье, и в особенности дорогое кружевное белье, то сейчас она просто бормочет себе под нос: «Да и черт с ним!», — после чего выжидательно закрывает глаза.
И это только еще раз подтверждает тот факт, что во сне ни один из известных законов логики категорически не действует.
Утром она просыпается очень медленно и приятно. Потягивается, шевелит пальцами на ногах, неслышно переворачивается на бок, с удовольствием прислушиваясь к тому, что ее тело тихонько и радостно звенит. То есть, строго говоря, никаких звуков оно не издает. Но все оно — от кончиков накрашенных ногтей и до корней коротких, безупречно подстриженных волос — наполнено таким искренним ощущением счастья, что человек с воображением вполне мог бы сказать: это очень похоже на звон. А у Насти воображение есть. Так вот, она медленно поворачивается на бок и в нескольких сантиметрах от себя видит серьезные, до смешного синие глаза мужа, которые смотрят на нее, не отрываясь и очень внимательно.
— Ну что? — спрашивает он.
— А что? — отвечает Настя, при этом перед ее собственными глазами все еще мелькают сцены с участием совершенно постороннего хитрющего мужчины.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — осторожно отвечает Настя, — а что?