— Чушь собачья! Ни на что она не способна!
Такое впечатление, что не писатель откровенно любуется огненной Рыжей женщиной, которая бушует у него на глазах.
— А вы пробовали просить у воды то, что вам нужно? — спрашивает он.
— А похоже, что я ненормальная и буду разговаривать с водой?
— А по-моему, вы пробовали. И что же, разве в последнее время с вами не происходит ничего необычного?
Рыжая открывает рот, но не может произнести ни слова.
— Нет? — переспрашивает не писатель. — Тогда всего доброго.
Ярость Рыжей остывает так же мгновенно, как вскипела. Воспользовавшись паузой, не писатель легко поднимается со стула и уходит, оставляя Анну наедине с ее размышлениями о том, стоит ли считать необычным мокрые волосы по утрам, грязные кроссовки в шкафу, запах тины в квартире и подозрительный насморк, который появляется у нее каждый раз, когда она просыпается с мокрыми волосами.
ДОКТОР МИНУС РЫЖАЯ. ЛЕТО
В этот раз я его поджидаю в тине у самого берега, и как только он подходит к воде, собираясь меня позвать, я выскакиваю прямо у него перед носом. Эффект ошеломительный. Сначала мне даже кажется, что микроинсульт уже получен и моя задача выполнена. Но нет, он вдыхает поглубже, потом выдыхает, медленно поглаживая рукой сердце, и довольно быстро приходит в себя. Его испуг медленно оседает в воду, но это удовольствие я откладываю на потом. Когда мужчина уберется восвояси, у меня еще будет возможность полежать на воде, покрываясь маленькими юркими мурашками. Сейчас не время. Может, мне удастся выманить у него еще немного страха и насладиться всем сразу. Но не будем торопить события. Посмотрим, как пойдет.
— Тебе не скучно здесь одной? — спрашивает он, немного отдышавшись.
— Нет, — говорю я. — У каждого свои развлечения. Но ты ведь тоже всегда приходишь один. Почему?
— Потому что я один, — такое впечатление, что этот вопрос ставит его в неловкое положение. Он опускает глаза и трет пальцем нос. — В смысле, не всегда один, а сейчас… один…
— У тебя нет женщины?
— Нет, — он медлит, все больше смущаясь, — я от нее ушел… к другой женщине…
— Так, значит, женщина все-таки есть?
— Нет, — говорит он и сам смеется, — от той я тоже ушел. И теперь я один… И, честно говоря, чувствую себя отвратительно.
— Н-да? — удивляюсь я. Жаловаться на тяжелую жизнь водянице, которая собирается затащить тебя в воду, — это что-то новенькое, но я в общем-то не против. Так вот, я удивляюсь:
— Н-да? Так вернись к ней, то есть к одной из них. К первой или второй…
— Ко второй не могу. Я не люблю ее совсем.