- Вашбродь, позвольте обратиться к вольнонаёмному Пронькину!
- Разрешаю, - врач, не чинясь, пододвинул к себе принесённую солдатом миску с кулешом, взяв из корзинки ломоть хлеба.
Я поднялся из-за стола и последовал за Семёном в тамбур вагона.
- Слышь, Гаврила, мне Ольга Евгеньевна сказала, что со складными носилками твоя идея. Правда?
- Ну, - кивнул я, не совсем понимая интерес санитара.
- Так я чо... поглядел, что нашили-то из парусины. Хотел, эта...предложить, значица, ручки кожаными петлями усилить, да ремни вдоль боковин в те петли вдеть. Износу не будет! И ежели понадобится, так и вовсе раненого можно ремнём застегнуть так, чтобы не вывалился.
- О, как! Чего это ты вдруг озаботился? - с интересом взглянул я на прячущего взгляд Семёна.
- Так это, скучно же так просто ехать. Остановок-то почитай, что и нет. Газеты Демьян нам вслух уже по пятому разу читает. Обмундировку мы ещё до Златоуста всю перештопали, да в порядок привели. А я в Иркутске не последним мастером по кожам был. Могу и сапоги починить, и сбрую...
- А где ремни возьмёшь для носилок, Кулибин? - спросил я, понимая, что не только скука, но и сухой закон вынуждает санитара маяться. Видно, привык мужик руки делом занимать, коль потянет заложить за воротник. Надо инициативу поощрять, не то найдёт солдатик на свою жопу приключений.
- Так с нашим каптенармусом договоримся, не впервой. У него и старые раздобыть можно, и даже вожжи. Куркуль известный. Не за так, конечно, но он не шибко жаден. Попробуем разное. Сначала на одних, а ежели получится, так и остальные приспособить можно.
- Хм, добро, - кивнул я просиявшему санитару, - ты, если деньги понадобятся, скажи, выделим. Кстати, а подумай-ка вот ещё о такой штуке. Может, нашить носилкам кожи какой, для лучшей изоляции от воды, ну и чтобы парусина быстро не изнашивалась? Боюсь, пропитать её уже ничем не успеем.
- Это на вроде брезента хочешь изготовить? - задумался рыжий санитар. Лицо его от напряжённой работы мысли побледнело, увеличив количество веснушек вдвое, - скумекаем, может у паровозных чего подходящее есть. Правда, вонять будет...а кожу мы найдём, спробовать можно. Тут особливой выделки-то не надь. И конская сойдёт.
Тут я вспомнил про свою задумку с бронежилетом и мысленно хлопнул себя по лбу. Похоже, времени на неё катастрофически не остаётся. Вяземский насел со своими прожектами основательно.
- А ещё знаешь, что, Семён? Сегодня вечером покажу одну штуку, нужен будет твой совет, как лучше закрепить пластины железные между слоями войлока. Ты в котором часу на боковую собираешься?
- Как положено, по казарменному распорядку!
- Отлично. Если забуду, заглянешь к Вяземскому часиков в девять вечера?
- Чего ж не заглянуть, загляну! - мы пожали друг другу руки. Нет, определённо, с Семёном мне повезло. Если ещё и мастером достойным, а не трепачом окажется... Ладно, не буду загадывать. Готовых рецептов жизнь в этом мире мне не подбрасывает. Нужно пользоваться тем, что есть.
Распрощавшись с Семёном до вечера, я вернулся в купе коллежского асессора, обдумывая по дороге, что же ещё такого существенного можно было бы предложить для практической работы полкового лазарета? Как частенько бывало со мной в прошлой жизни, во время напряжённого мыслительного процесса в голову начинала лезть всякая чепуха и мозг, видимо, чтобы выстроить барьер, зацикливался на какой-нибудь прилипчивой мелодии или произнесённой фразе.
Входя в каморку Вяземского, я напевал на мелодию кого-то из многочисленных российских шансонье, не помня, впрочем, из него ни единого слова: "Готовые, готовые, готовые...рецепты...жизнь, жизнь, жизнь...не дарит нам...а-а-а..."
- Где вас носит, милейший. Садитесь уже! Холодный кулеш способствует лишь катару желудка. Я уж попросил Лизоньку разогреть. Вот, ешьте, пока не остыла. После обеда надо будет взять паузу. Как раз и просветите меня на счёт житья-бытья в вашем времени.