Выйдя из туалета, я направилась к своему месту и по дороге похлопала Марка по плечу. Он вздрогнул, но улыбнулся, увидев, что это я. Я едва не сказала ему, что мой сосед готов поменяться, но потом передумала. Пара часов врозь нам не повредят.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да, все нормально.

Свет в салоне был приглушен, но я пристально вглядывалась в его лицо, выискивая признаки безумия. Его соседка с интересом покосилась на меня. Марк нравился женщинам – так было всегда.

– Стеф, прости меня за то, что случилось в аэропорту.

– В аэропорту?

«Черт… – подумала я. – Неужели он натворил что-то еще, а я этого не заметила?»

– Что случилось в аэропорту, Марк?

– Ну, знаешь… что я уснул, и тебе пришлось разбираться со всем самой.

– А-а, вот ты о чем. Все в порядке.

– Нет, не в порядке. Правда. – Он улыбнулся. – Пввости меня, Стеф.

Я рассмеялась от облегчения, вспомнив бесталанного певца в вагоне поезда. Марк мог шутить – это уже что-то.

– Попробуй поспать. – Он поцеловал мне руку.

Я вернулась на свое место. На душе у меня стало легче – я была почти готова убедить себя, что раздула из мухи слона и та сцена с кошкой ничего такого не значила. В конце концов, я была спросонья. Сбита с толку. Перепугана. Может быть, я действительно все неправильно запомнила. Может быть, Марк правда думал, что спасет бедняжку. Успокоившись, я заснула уже через пару минут.

Светловолосый немец разбудил меня, когда самолет уже приземлялся в Йоханнесбурге. Наверное, в какой-то момент он пробрался мимо меня в туалет – сейчас он был уже чисто выбрит и одет в накрахмаленную белую рубашку. Пока все покидали борт, я с тревогой ждала Марка у выхода. Из-за двухдневной щетины он выглядел старше и изможденнее, чем обычно, но показался мне спокойнее, чем вчера, не таким нервным и рассеянным. Проходя таможню и забирая багаж, мы почти ни о чем не говорили, так, перебрасывались банальностями, как незнакомцы: «Ты хорошо спал? Завтрак был отвратительный, верно? Может, выпьем по чашке кофе перед перелетом в Кейптаун?»

Над толпой, собравшейся за терминалом, виднелась огромная связка воздушных шариков, и я почувствовала, как мое настроение постепенно улучшается. Послышался чей-то вскрик, и мы оба вздрогнули. Повернувшись, я увидела немца, со всех ног бегущего к женщине с воздушными шариками. Она была куда толще него – килограммов на двадцать, не меньше, – но он без видимых усилий подхватил ее на руки и закружил. Оба рассмеялись. Они поцеловались, и толпа вокруг, улыбаясь, зааплодировала. Женщина выпустила веревку, удерживавшую шарики, и те плавно взмыли под потолок.

Я подтолкнула Марка локтем:

– Я сидела рядом с этим парнем в самолете. Он сказал мне, что…

Марк так сильно сжал мое запястье, что я охнула. Он пристально смотрел на что-то – вернее, на кого-то – в толпе. Я поняла, что он следит за девочкой-подростком со светло-русыми, мышиного цвета косами.

– Что случилось?