В 1913 году за поиски библиотеки взялся русский археолог Игнатий Яковлевич Стеллецкий, страстно веривший, что ему суждено найти либерею, как некогда Шлиману легендарную Трою. В одном из музеев прибалтийского города Пярну он увидел список профессора Христиана фон Дабелова, опубликованный им в 1822 году. В списке отмечалось, что в либерее Ивана Грозного числилось 800 наименований рукописей и книг.
Рухнули три империи - Германская, Австро-Венгерская и Российская. Образовалось более десятка новых самостоятельных государств. В трех небольших государствах Прибалтики отношение к Советскому Союзу было недружелюбным. Игнатий Стеллецкий не имел больше возможности поехать в Ригу, Пярну или Тарту, чтобы взяться там за поиски первоисточников «Дабелова списка». Но Он не оставил своих настойчивых поисков. В начале 30-х годов Стеллецкий провел несколько археологических раскопок в Кремле, которые вызвали большой интерес. Но некоторые историки считали поиски Стеллецкого лишенными смысла, иронично называя Стеллецкого «кладоискателем» и представляя его в кругах, близких к правительственным, шарлатаном. Но другие ученые, и среди них И. Забелин, Н. Лихачев, А. Соболевский, М. Тихомиров, в разное время высказывали предположения, что либерея Ивана Грозного существовала, что ее можно еще обнаружить, если не целиком, то частично - в любом случае должны оставаться убедительные следы ее существования.
Поиски либереи в подземелье Александровской слободы (начиная с 1978 года) положительных результатов не дали. Биолокационные исследования хотя и обнаружили подземные ходы в слободе, но это не говорит о том, что в них находится либерея…
Как известно, уже в XVI веке в слободе существовала типография (издававшая в 1578 году «Псалтирь»). Это означает, что там могла быть местная библиотека.
Кроме того, Иван Грозный мог отобрать какие-то книги, а не манускрипты и отвезти в слободу из своей общедоступной библиотеки, о которой упоминает доктор исторических наук СИ. Шмидт.
Имеется свидетельство очевидца, видевшего либерею Ивана Грозного в подвалах Кремля в 1565 году (переезд царя в Александровскую слободу, как известно, состоялся в 1564 году), и в том же году дерптский пастор Веттерман (о чем говорилось выше), видел манускрипты из либереи царя. А спустя почти сто лет после смерти Ивана Грозного, в 1682 году, дьяк Макарьев обнаружил сундуки с книгами в подземелье Кремля!…
В 60-е годы по инициативе академика М.Н. Тихомирова была создана общественная комиссия по розыску библиотеки Ивана Грозного, которую он возглавил. Комиссия разработала программу по обследованию архивов, изучению истории и топографии Кремля и археологическим раскопкам. Было проведено несколько заседаний, составлен план работы, в печати появились статьи о возобновлении раскопок и поисках библиотеки.
В журнале «Новый мир» Тихомиров опубликовал статью «О библиотеке московских царей (легенды и действительность)», в которой он отмечал, что вопрос о библиотеке выходит далеко за пределы простого любопытства, так как имеет громадное значение для понимания культуры средневековой России. В своей статье академик утверждал, что библиотека существует и что этот факт не подлежит сомнению.
В 1965 году академик Тихомиров скончался. Комиссия прекратила существование.
Наступило затишье, и только в 1982 году вышедшая в свет книга Н. Зарубина «Библиотека Ивана Грозного» напомнила о том, что поиски либереи следует продолжать.
Доктор исторических наук А. Амосов считает, что работа по поиску библиотеки принесет серьезные результаты, независимо от того, будут найдены остатки легендарной библиотеки или она в очередной раз укроется от пытливых искателей. И тут нельзя не отметить, что библиотека имеет неведомую магическую притягательную силу, и историк Амосов небезосновательно подметил: она таит в себе некую ауру, способную притягивать людей определенного склада. Если такой человек хотя бы однажды углубится в лабиринт тайн, с нею связанных, то он до конца дней своих не будет ведать покоя…
С утра до вечера трудился Флегонт со своей бригадой на стройплощадке. Вечерами учился и не уставал: он все больше чувствовал себя участником небывалого созидательного процесса. Была и другая причина: быть во всем на равных с Валентиной, чтобы можно было открыться, поведать свою тайну…
Газеты Флегонт прочитывал «залпом». Он знал все о важнейших новостройках в стране.
Вадим Мостовиков, посещая сезонников, рассказывал им о разработке Генерального плана реконструкции Москвы:
- Конечно, при коренной перестройке придется кое-что поломать, даже здания, не представляющие архитектурной и исторической ценности, которые могли бы служить еще долгие годы. Но тут уж ничего не поделаешь. Это неизбежно. Серьезная реконструкция без этого немыслима.
К сожалению, это «кое-что», о чем говорил с запальчивым энтузиазмом Вадим, обернулось, как мы сейчас знаем, колоссальными невосполнимыми потерями.
Бесформенная гора кирпичных, каменных и мраморных обломков на Волхонке медленно оседала и уменьшалась. Таяла у сезонников с каждым месяцем и «гора» невежества. Большинство из молодых посещали вечерние курсы ликбеза, а некоторые пошли в начальные классы так называемых школ повышенного типа для взрослых. Но дело было, конечно, не только в этих занятиях: сама столица предоставляла каждому из них неисчерпаемые возможности для культурного роста. Были бы любознательность и воля к самообразованию.
Флегонт, как и намечал, окончил за год четвертый и пятый классы школы. За следующий год пройдет с помощью Вадима шестой и седьмой. А там до строительного техникума, в котором учится Валентина, рукой подать!
Но Флегонт решил все-таки обратиться за помощью к Валентине: вокруг симпатичной девушки все время увивались другие ребята.
На этот раз она оказалась более благосклонна. Приезжий деревенский парень заметно изменился: об этом Валентина судила по книгам, которые Морошкин брал в библиотеке, - они лучше всего говорили о культурном росте вчерашнего сезонника.