Я кружила между ними как метеор, а, как известно, у метеоров короткая жизнь… Неужели я…

Мы сидели за столом на нашей крошечной кухне, а я не могла избавиться от ощущения, что спектакль, в котором мы играем втроем, продолжается. Только теперь он идет на камерной сцене.

– Зигмунд… У нас с Эльжбетой происходит не то, о чем ты подумал.

– А ты о чем думаешь? – вскинулся он.

– Нет-нет, все не так, как тебе кажется, ты, наверно, думаешь, что Эльжбета отыгралась на мне за тебя…

Он горько усмехнулся:

– А разве нет?

– Ты пойми, я и она… мы нуждаемся друг в друге… и дело тут не в тебе. Нет, конечно же и в тебе – нас трое, и это все запутывает…

Зигмунд покивал головой, будто соглашаясь со мной.

– Она тебя использует. Это ты понимаешь? – услышала я.

– Думаю, ты ошибаешься, здесь заинтересованы обе стороны…

– Только вот другая сторона – это я, а не ты!

И вдруг я испугалась: что, если он прав? Нет, не может такого быть. Иначе это был бы сюжет для водевиля, а тут разыгралась настоящая драма. Нам действительно было не до смеха.

– Со мной что-то стряслось – мне показалось, что я умерла для сцены, а Эльжбета помогла мне из этого выкарабкаться.

Зигмунд смотрел на меня широко открытыми глазами:

– И когда это с тобой происходило?

– Не так давно.

– А я ничего не заметил.