Я указал на написанную карандашом записку на столешнице, покрытой хлебными крошками.

– Рановато вы отказались от телефонной связи, – добавил я. – С ней координироваться удобнее. И не отслеживает никто.

– Воробьев, – раздался еле слышный шепот.

– Да, Вадик, это я.

– Тебя все ищут. – Вадим так и остался стоять в проеме, готовясь в случае чего метнуться прочь. – Оба московских Дозора, Инквизиция. Они награду объявили всем наемникам… прощение преступникам за твою голову.

– А моя голова здесь, – ответил я. – Видишь, какая честь тебе оказана. Ты не стесняйся, можешь идти, если хочешь. Я тебя не держу.

Вадим шумно вздохнул, посмотрел умоляюще.

– Рита? – проговорил он. – Не надо. Пожалуйста, я все сделаю…

– «Все сделаю», – произнес я, отпивая воды из стакана. – Ведающей ты то же самое говорил?

– Ведающей? – Вадим моргнул, пытаясь совладать с намокающими глазами. – Сергей! Клянусь Светом, я ничего не знал. Не знал, что от «Паскаля» умирают! Клянусь!

– Не клянись. – Я поставил стакан на стол. – Теперь это не важно.

Вадим молча смотрел на меня, его подбородок дрожал.

– Я готов уйти до того, как Рита вернется, – сказал я безразлично. – Взамен на твое признание. Мне нужно знать, почему вы выбрали Ведающую на роль жертвы. То, что это было удобно, что цвет ее волос так удачно совпадал с эффектом от «камчатки», – это все мелочи. Косвенные детали, которые могли натолкнуть вас на мысль сделать это. Но почему вы в самом деле решили остановиться на ней? Бессовестно ограбить ее, обмануть, предать, использовать, выбросить? Я требую ответа.

– Нет… – замотал головой Вадим. – Я не могу говорить. Я… принял знак «карающего огня»!

– Конечно, принял, – произнес я. – Еще бы не принял. Борисов его и мне предлагал. А я даже не вспомнил, что такой знак может наложить только Инквизиция. Сразу бы понял, что Борисов собирался передать ей технику ритуала, и все могло пойти иначе еще неделю назад. Ведь только для Инквизиции такой ритуал, как «Паскаль», не должен казаться нарушением Договора. Подумаешь, перенесли равное количество Силы от одного Светлого к другому. Хотя если ты не хочешь говорить, то не надо. Я сам все скажу, а ты подтвердишь, прав я или нет. Хорошо?

Вадим не ответил. Я перевел взгляд на фотографию на холодильнике. Вадим стоит с юной девушкой на берегу моря – оба улыбающиеся, счастливые. Девушка обеими руками расплескивает свои красные волосы.

– Рита, – вымолвил я, глядя на фотографию. – Когда я разбирался с Борисовым, он пытался что-то мне сказать. За эти два дня я понял, что именно. Он считал, что я не знаю, для кого предназначалась украденная у Веды Сила. И он был прав, это была последняя вещь, которой я не знал. Пока не вспомнил, что Веда говорила про твою правнучку.

Вадим съежился, стукнул себя по шее, посмотрел на фотографию с невыносимой болью.

– Уже четыре года прошло, как Веда стала Иной, а правнучка ее куратора по-прежнему ее фанатично копирует, – продолжал я. – Внешность, стиль, манеры, походку. Они ведь примерно одного возраста, так?

– Рита на год младше, – прошептал Светлый.