Тем же вечером в восемь часов Адам и Рут, держась за руки, шли в любимый индийский ресторан, куда они ходили уже много лет. Тайные волнения, которые они оба лелеяли, разжигали голод. С тех пор как они впервые зашли туда в середине восьмидесятых, помещение ресторана ничуть не изменилось: все те же красные бархатные шторы, флоковые обои, в зеленоватых стаканах с толстыми стенками хлопковые салфетки в виде бутонов. Даже запах тот же: специи, растительное масло и освежитель воздуха. Зал был полон, но Рави, семидесятилетний владелец заведения, раздобревший от достатка, встретил их как родных и проводил за столик в самом центре. Обслуживали очень долго, и когда официант принес закуски, они допивали уже вторую бутылку “Кингфишера”.
– Как работа? – поинтересовался Адам.
– Ой, да все как обычно, – смущенно ответила Рут.
Больше всего на свете ей хотелось сказать правду – и сдержаться было непросто, потому что они привыкли доверять друг другу. Она мечтала объяснить, как можно помочь Лорен и все исправить. Адам должен узнать, на какие жертвы она готова пойти, его одобрения безумно не хватало, но еще не время.
Чтобы отвлечься, Рут перенесла все свое внимание на Адама. А что у него с работой? Счастлив ли он? Чувствует ли, что развивается? К чему стремится?
Адам вдруг осознал, что женился на потрясающей женщине: она всегда его понимала и чувствовала, если что-то не в порядке. Рут наклонилась к нему, безмолвно спрашивая и уже зная ответ, она ждала, что он скажет. Адам улыбнулся.
– В двух словах?
Рут кивнула.
Адам выдержал паузу и отхлебнул глоток пива.
– Месяца через два-три будут отбирать окружных судей, и я, наверное, подам заявку.
Рут чуть не подскочила от удивления. Адам всю жизнь презирал коллег, готовых променять азарт ораторских выступлений перед присяжными на куда более скучное сидение в судейском кресле. “Они падают в обморок от жара кухни, зато часами торчали бы за столиком, обливая грязью поваров”, – поговаривал он. Ради опыта Адам какое-то время проработал мировым судьей с юрисдикцией по уголовным и гражданским делам, но быстро понял, что скучает по пламенным речам в суде.
– Почему ты вдруг об этом задумался?
Адам ответил, что достаточно давно размышлял над этим решением, потому что его доходы продолжали падать: сейчас он зарабатывал меньше, чем пятнадцать лет назад. И он был далеко не единственным, с кем это произошло. Сокращение бюджета на юридическую помощь и снижение стоимости услуг говорит о том, что все больше адвокатов по уголовным делам спешно переквалифицируются в судей. Джулиус Мандер, друг Адама и член одного из комитетов по назначению судей, предупредил его о начале набора, решив, что для Адама сейчас самое подходящее время и ему пора решаться. Они познакомились еще в студенческие годы, и Джулиус, став успешным специалистом по коммерческому праву, превосходно оценивал состояние юридической индустрии, поэтому Адам в принятии важных решений всегда ориентировался на него.
– Он предупредил, что над заявкой придется попотеть, но, по его мнению, моего опыта и репутации вполне достаточно для этой должности, – сказал Адам, криво улыбнувшись. – Посмотри правде в глаза: ты уже несколько лет практически в одиночку обеспечиваешь семью, и это неправильно. А так я могу рассчитывать на стабильную зарплату и приличную пенсию.
Рут была в сомнениях:
– Это не стоит того, чтобы бросать любимую работу ради той, где ты умрешь со скуки. Мы что-нибудь придумаем.
– Дело не только в деньгах – все уголовное право трещит по швам.
Облокотившись на стол, Рут подалась вперед и вгляделась в его лицо.
– Разве не лучше остаться и помогать системе становиться лучше? Ты же сам с такой уверенностью об этом говорил! – Упорство было одним из тех качеств, которые она в нем очень ценила и уважала.
– В принципе, я и сейчас так думаю, но весь процесс постепенно превращается в фарс, а я разочаровываюсь все сильнее и становлюсь таким же циником, как все остальные. Непросто сохранить чувство собственного достоинства, – ответил Адам и взял Рут за руку. – Я правда всегда в это верил, но теперь мое мнение меняется. Так что скажешь?