Мерцающий синий шум, стук сапог по садовой дорожке. Люди в желтой одежде подняли ее и отнесли на носилках к машине скорой помощи. Внутри было холодно, с нее сняли одежду, намазали гелем грудь и прикрепили электроды. Манжета сжимается на руке. Пальцы ощупывают ноги.

Она закрыла глаза. Фельдшер разговаривал по телефону.

– Это не психосоматика, мы нашли в доме дородовую медкарту. Тридцать шестая неделя беременности, возраст пятьдесят четыре года. Похоже, она вынашивала его для кого-то другого…

– Нет, нет никаких признаков родов или разрыва плодных оболочек. Артериальное давление сто девяносто пять на сто пятнадцать. Двусторонний точечный отек. Рвота…

– Да, непонятно, но это не подходит… Хорошо, будем через десять минут.

Голова зажата в тисках боли: если пошевелиться или открыть глаза, она умрет от оглушительного света.

Она слишком больна и устала, чтобы думать. Кто-то стонал:

– Ребенок, помогите ребенку…

– Все в порядке, Рут, мы везем вас в родильное отделение. Доктора там знают вас и сделают все, что нужно вашему ребенку. Потерпите еще чуть-чуть.

Стук дверей. Выхлопные газы, горячий воздух, уличный шум. Она то поднималась вверх, то опускалась вниз на что-то твердое. Грохочут колеса. Скрипят больничные двери: внутри прохладно, гулкий коридор. Каталка останавливается. Колышутся шторы. Кто-то что-то говорит.

Она приоткрыла глаза и прищурилась сквозь спутанные ресницы. Лица с нимбами. Святые? Один силуэт приблизился. Раскрыл пальцами веки. Острый свет в глаза, прилив убийственной боли. Чаша под подбородком, кислота в горле и во рту, отвратительный запах. Женский голос:

– Замедленное расширение зрачка.

Теперь громко, прямо ей в ухо:

– Рут, я Дебби Морган, акушерка. Вы попали в больницу, потому что очень плохо себя чувствуете. Можете ли вы сказать мне, как долго ваши руки и ноги были опухшими?

– Со вчерашнего дня, даже кольцо пришлось снять.

– Что болит?

– Голова раскалывается; я ничего не вижу. Мне страшно.

– Я знаю, дорогая, все твои симптомы вызваны очень высоким давлением; нам нужно его понизить.

– Не могу больше.

– А где-нибудь еще болит?