Течет время, сбрасывая из живого потока жизни в каменеющие закрома истории один год за другим, и так же год за годом, своими грузными и грозными шагами, непреклонно и неостановимо, жизнь идет дальше, из прошлого в будущее. Многое пройдено нами за это время, и еще больше, видимо, придется пройти, прежде чем завершатся наши возвышенные, завещанные историей планы, усилия и поиски — совершенного человека в совершенном обществе.

Завершатся ли?

Иные, разуверившись в том-то и том-то, отвечают на это сомнением, другие вовсе не думают, а просто живут, как живется, абы жить, а третьи ищут и стараются, негодуют, страдают и ошибаются, но все-таки ищут и надеются. И то, что такие водятся и, несмотря ни на что, множатся, вселяет надежду и уверенность: дорогу осилит идущий.

Я думаю обо всем этом, оглядываясь назад, на все пережитое и перечувствованное, и перед глазами, по закону стариковской памяти, встает давно уже не существующая Пятница-Городня, овраг, переполненный, цветами и запахами, «его боков такая ж крутизна, ковра из одуванчиков такая ж желтизна», и белая метель черемухового цвета, и опрокинутая над всем этим в своей первозданной девственной чистоте бездонная голубая чаша, которая тогда еще не была космосом, а называлась просто небом. Я стою, вдыхаю смолистый запах корявых, раскидистых сосен, смотрю на стеною стоящий за оврагом лес и по старой памяти спрашиваю: «Кто была первая дева?» И лес по старой дружбе отвечает: «Е-ева!» Я явственно слышу его раскатистый, словно живой голос, хотя и понимаю, что все это мне только кажется.