Фесмофор приказывал ему противостоять опасностям и преодолеть все препятствия. Неофит мужественно защищался, но уступал их численному превосходству; ему завязывали глаза и обматывали верёвку вокруг шеи, за которую его и вели в зал, где он должен был получить новую степень. Затем его вызывали и представляли собранию — едва способного держаться на ногах.

Ему снова позволяли видеть свет, и он поражался великолепию украшений — зал представлял собой собрание самых роскошных видов. Царь собственной персоной сидел рядом с демиургом или главным надсмотрщиком общества. Подле этих высоких персонажей сидели столиста (окропитель), иеростолиста (секретарь, у которого было перо в волосах), закорис (казначей) и комастис, или слуга при трапезе. Все носили алетею — изображение истины. Это было египетским украшением.

Оратор или кантор произносил речь[55], в которой хвалил нового хистофора за мужество и решительность. Он настаивал, чтобы неофит продолжал в том же духе, ибо он только наполовину завершил свой труд, целью которого было предоставить полные доказательства цельности его натуры.

Ему давали чашку очень горького напитка, называвшегося cice, которую ему было необходимо осушить (это был реально существовавший напиток, который назывался Xuxeon). На неофита одевали различные украшения. Он получал щит Изиды (или Минервы); на ноги ему надевали сандалии Анубиса (или Меркурия), а на плечи — плащ Оркуса с клобуком. Ему приказывали схватить кривую саблю, с тем чтобы он мог отрубить голову тому, кто окажется на дне очень глубокой пещеры, куда ему предстояло проникнуть, и принести эту голову царю. В тот момент все дружно кричали: «Ниобея, воззри на пещеру вражью!» Войдя туда неофит видел фигуру очень красивой женщины; она была создана из тонкой кожи или пузырей, и так искусно, что казалась живой[56].

Новый хистофор подходил к фигуре, брал её за волосы и отрубал голову, которую он представлял царю и демиургу. После аплодисментов в честь сего великого дела ему сообщали, что это была голова Горгоны (Горгона[57], Горгол, Горго — египетские названия Медузы), или супруги Тифона, и рассказывали о том, кто был причиной убийства Озириса. Это обстоятельство использовалось, дабы убедить хистофора, что ему всегда предстоит быть отмстителем зла. Затем ему дарили новое одеяние. Его имя записывали в книги, и было оно среди других имён судей страны. Он радовался, что отныне сможет свободно общаться с царём и получать своё ежедневное питание от двора (Диодор Сицилийский «О судьях Египта» — т. 1).

Неофиту давали свод законов и украшение, которое он мог носить только при приёме в хистофоры или в городе Саисе. Оно представляло собой богиню Изиду, или Минерву в форме совы, и это интерпретировалось так: человек при рождении слеп, как сова, и становится человеком только с помощью опыта и света философии. Шлем обозначал высшую степень мудрости, отрубленная голова — подавление страстей, щит — законную защиту от неприятностей, колонна — стойкость, глиняный кувшин с водой — жажду знаний, колчан со стрелами — силу красноречия, пика — убеждения, устремлённые далеко (то есть его репутация могла производить глубокое воздействие даже на огромном расстоянии), ветви пальмы и оливы были символами мира. Его также учили, что имя великого законодателя было Йоа[58] (Диодор Сицилийский «О принесших закон Египту» — т. 1).

Посвящённому преподавали язык Амона (язык таинств). Претенденту, прошедшему малые таинства перед тем, как допустить его к великим (когда более секретов перед ним не оставалось), и к познанию тайной доктрины, которая называлась «Великое проявление Света», в качестве подготовки преподавали науки о человеке[59].