Происхождение: опасные ситуации, созданные человеком, более рискованные, чем те, которые развиваются естественным образом.

Время: близкие угрозы кажутся более серьезными, а будущие угрозы могут обесцениваться.

Многие пункты из списка Словика отражают здравый смысл. Конечно, когда в зоне риска дети, мы тревожимся сильнее. А когда опасная ситуация касается только тех, кто сделал осознанный выбор пойти на риск, мы волнуемся гораздо меньше. И не обязательно знать о Правиле примера, чтобы понять, что риск, который привлек внимание СМИ, вызовет у нас больше беспокойства, чем тот, о котором СМИ молчат.

Для психологов наиболее предсказуемым и наиболее важным оказался один пункт из этого списка – степень известности. Наш мозг непрерывно получает информацию от органов чувств. Одна из основных его задач – быстро рассортировать эту информацию по двум категориям: важная информация, требующая внимания сознания, и все остальное. Что расценивается как важная информация? Преимущественно все новое. Вряд ли я удивлю вас, если скажу, что новизна привлекает наше внимание как ничто другое. Если вы ежедневно в течение 12 лет ездите на работу одним маршрутом, то в конце концов вы начнете уделять ему настолько мало осознанного внимания, что, добравшись до парковки, не вспомните ничего из увиденного по пути. Это в том случае, если ваша поездка была такой же, как всегда. Но если вы вдруг увидите голого пузатого мужика, делающего зарядку на газоне перед домом, ваше сознание непременно переключится с режима автопилота, и вы приедете на работу, желая, чтобы воспоминания об увиденном были не такими живыми и яркими.

Обратная сторона этой монеты – психологический механизм привыкания. Это процесс, в результате которого стимул, повторяющийся постоянно, но не влекущий положительных или отрицательных последствий, постепенно перестает привлекать внимание. Любой, кто пользуется парфюмом, знаком с этим эффектом. После покупки и нанесения нового запаха вы продолжаете чувствовать этот аромат весь день. То же самое происходит на следующий день. Но если вы носите его постоянно, то со временем обращаете на него все меньше внимания. В итоге вы будете чувствовать его только в момент нанесения. Если временами вас удивляет, как коллега по работе способен целый день выносить запах своего ужасного парфюма, вот вам разгадка.

Механизм привыкания играет важную роль в преодолении тревоги и страха, так как риски окружают нас везде и всюду. Принимая утром душ, вы рискуете поскользнуться, упасть и сломать себе шею. Съев вареное яйцо на завтрак, рискуете отравиться. Отправляясь на работу на автомобиле, вы можете попасть в аварию. Если вы идете на работу пешком, то есть шанс попасть под автобус, получить сердечный приступ или стать жертвой падения астероида. Несомненно, вероятность любого из этих ужасных событий крайне мала, поэтому непрестанно беспокоиться об этом – пустая трата ментальных и психологических ресурсов. Нужно научиться отключаться. В этом нам и помогает механизм привыкания.

Джейн Гудолл[12], изучая жизнь и повадки шимпанзе, неподвижно сидела и часами наблюдала, как приматы занимаются своими привычными делами. Это было возможно только потому, что шимпанзе полностью игнорировали ее присутствие. Чтобы этого добиться, Гудолл приходилось день за днем, месяц за месяцем приходить и садиться на одно и то же место, до тех пор, пока тревога и любопытство животных не сошли на нет и они не перестали обращать на нее внимание. Аналогичный процесс происходит и у других видов животных. Пока я пишу эти строки, у меня на подоконнике сидит каролинская белка и с аппетитом уминает птичий корм, не проявляя ни малейшего интереса к большому существу, расположившемуся в кресле в каком-то метре от нее. Птицы, для которых этот корм предназначен, тоже не обращают внимания, когда я выхожу в сад, но если бы я решил рассмотреть их в лесу, мне понадобился бы бинокль. Что касается человека, просто вспомните ту мертвую хватку, с которой вы вцепились в руль, когда в первый раз выехали на скоростную магистраль, а теперь на той же дороге зеваете от скуки. Если бы вас спросили, насколько опасно вести автомобиль по автомагистрали, ваши ответы в первый раз и сейчас явно отличались бы. Это сила привыкания в действии.

Эффект привыкания обычно действует отлично. Проблема с ним, как и со всем, что делает наше подсознание, в том, что он не учитывает научные объяс­нения и статистику. Если вы курите на протяжении многих лет и не видите конкретного вреда от этого, сигареты не будут казаться вам опасными. Ситуацию не изменит даже предупреждение врача, так как оно будет направлено рациональной части вашего сознания, которая не контролирует ваши чувства. Эффект привыкания также объясняет, почему некоторые люди уверены в том, что вполне безопасно управлять автомобилем в пьяном виде, не пристегиваться ремнем безопасности и не надевать шлем при езде на мотоцикле. И если вы уже долгие годы спокойно и счастливо живете в уютном испанском городке, то вряд ли будете задумываться, что он построен на склонах третьего по величине в мире активного вулкана.

При всей кажущейся рациональности списка факторов риска, составленного Полом Словиком, его польза ограничена. Проблема та же, что ставит под сомнение результаты фокус-групп. Люди знают, что им нравится, чего они боятся и так далее. Но что служит источником их суждений? Как правило, подсознание – Внутренний голос. Суждение может быть принято в том виде, в котором его предложил Внутренний голос, или же может быть модифицировано рациональной частью сознания – Разумом. В обоих случаях ответ на вопрос, почему люди чувствуют именно так, а не иначе, по крайней мере частично определяется Внутренним голосом. Внутренний голос – это черный ящик, и Разум не имеет возможности заглянуть внутрь него. Когда исследователь спрашивает респондента, почему он так, а не иначе воспринимает риск, то он обращается не к Внутреннему голосу, а к Разуму.

Если бы Разум на вопрос исследователя отвечал бы скромным: «Я не знаю», это было бы одно дело. Но Разум обязательно стремится все рационализировать. Если у него нет ответа, он его придумает.

Есть множество доказательств рационализации, но самыми запоминающимися – и определенно самыми странными – стала серия экспериментов нейропсихолога Майкла Газзанига, направленных на изучение синдрома «расщепленного мозга». В норме правое и левое полушария головного мозга взаимосвязаны, и между ними ведется двусторонняя коммуникация. Один из способов лечения тяжелой формы эпилепсии состоит в разделении полушарий. Пациенты с синдромом «расщепленного мозга» действуют вполне нормально, но ученые задались вопросом: а что, если полушария обрабатывают разные типы информации и каждое из них может знать что-то, о чем неизвестно другому? Этот вопрос начали изучать, например давали пациентам читать информацию только одним глазом. В ходе одного из таких экспериментов Майкл Газзанига проинструктировал правое полушарие пациента, чтобы тот встал и пошел. Пациент встал и пошел. Газзанига спросил у пациента, куда он идет. За рациональность и логику отвечает левое полушарие, и хотя оно понятия не имело, что делает пациент, тот немедленно ответил, что он хочет содовой. Разные варианты этого эксперимента всегда приводили к аналогичным результатам. Левое полушарие быстро и искусно на ходу придумывало объяснения, вместо того чтобы признаться, что понятия не имеет, что происходит. И человек, произносящий эти объяснения, верил каждому своему слову.

Когда испытуемый объясняет исследователю, насколько опасной он считает ядерную энергию, его слова, вероятно, служат достоверным отражением его чувств. Однако, когда исследователь спрашивает, почему он так чувствует, его ответ, скорее всего, будет не совсем точным. Так происходит не потому, что он пытается кого-то обмануть, а потому, что его ответ – это в некотором роде сознательная рационализация его бессознательного суждения. Таким образом, возможно, правда, что, когда речь идет о ядерной энергии, людей тревожат факторы риска, изложенные в списке Словика. Или, может быть, это опять-таки Разум пытается рационализировать суждения Внутреннего голоса. Правда в том, что мы не знаем, в чем правда.

Список Словика был и по-прежнему остается важным инструментом в масштабном и растущем бизнесе оценки риска и информирования о нем, так как он позволяет аналитикам оперативно составлять описание любой опасности. Техногенная или природная? Насколько мы добровольно рискуем? Эта упрощенность проникла и в СМИ. На список Словика опираются в газетных и журнальных статьях, посвященных теме риска, словно он объясняет все, что нам нужно знать о том, почему люди реагируют на одни виды опасности и не реагируют на другие. При этом сам Пол Словик признавал, что у его списка есть ограничения. «Этот список был составлен в середине 1970-х годов. На тот момент мы были в самом начале нашего научного пути, у нас не было истинного понимания механизмов работы бессознательного. Согласно нашему подходу, именно так люди подходили к оценке рисков – рационально и осознанно».

В итоге Словик и его коллеги нашли способ преодолеть эти ограничения при помощи двух важных аспектов. Первым ключом стало слово страх. Словик обнаружил, что понятие страха – простого первобытного ужаса – непосредственно связано с несколькими другими пунктами списка, в частности вероятность катастрофы, свобода выбора и баланс интересов. В отличие от других пунктов списка, эти содержат эмоциональную составляющую. Кроме того, Словик выяснил, что сочетание этих характеристик, он назвал его «фактором страха», пожалуй, самый эффективный инструмент прогнозирования реакции людей на определенный вид деятельности или технологию. Другими словами, в сознании людей проводится не только холодный, рациональный анализ.

Второй ключ скрывался в том, что на первый взгляд казалось бессмысленной причудой. Выяснилось, что для 90 видов деятельности и технологий из списка между оценкой риска и пользы существовала связь. Если люди считали степень риска высокой, то пользу они оценивали как низкую. И наоборот: если они считали, что полезность высокая, то степень риска оценивали как низкую. Такое явление называется «обратной корреляцией». Это кажется абсолютно бессмысленным и нелогичным, ведь, скажем, новый лекарственный препарат может нести и высокий риск, и большую пользу. Кроме того, есть занятия, которые не сопровождаются высоким риском, но и польза от них небольшая, например воскресным вечером смотреть дома футбол. Так почему же людям приходит в голову размещать риск и пользу на разные чаши весов? Это было любопытно, но не казалось чем-то важным. И в своих ранних научных работах Словик уделял этому явлению не больше пары предложений.

Тем не менее в последующие годы модель двухкамерного мозга получила активное развитие: Разум и Внутренний голос действуют одновременно. Ключевую роль в этом сыграли исследования профессора психологии Стэнфордского университета Роберта Зайонца, изучавшего природу человеческих чувств и эмоций. Зайонц настаивал: мы обманываем себя, когда думаем, что оцениваем доказательства и принимаем решения рационально. «Подобное случается редко, – писал он в 1980 году. – Мы покупаем автомобиль, который нам “нравится”, выбираем место работы и дом, которые нас “привлекают”, а затем обосновываем свой выбор логически».

Оценив новую модель, Словик осознал ограничения, свойственные его предыдущим исследованиям. В ходе совместной работы с Али аль-Хаками, аспирантом из Университета Орегона, он понял, что корреляция между риском и пользой, которую он обнаружил ранее, возможно, не так нелепа, как кажется. Что, если первая реакция людей при оценке степени риска была бессознательной и эмоциональной? Они слышат «ядерная энергия», и у них возникает моментальная бессознательная реакция. Эмоциональный отклик предшествует любым осознанным мыслям и определяет дальнейший ход размышлений, включая ответы на вопросы исследователей об оценке степени риска.

Это могло бы объяснить, почему люди противопоставляют риск и пользу. Насколько опасна ядерная энергия? Ядерная энергия – это что-то плохое. Риск – это тоже плохо. Значит, у ядерной энергии должна быть высокая степень риска. А насколько полезна ядерная энергия? Раз ядерная энергия – это что-то плохое, она не может быть полезной. Когда Внутренний голос реагирует на вид деятельности или технологию положительно, например на плавание или аспирин, колесо суждений поворачивается в обратную сторону: аспирин – это хорошо, а значит, у него должна быть низкая степень риска и большая польза.

Для проверки этой гипотезы Словик и аль-Хаками совместно с коллегами Мелиссой Фуникан и Стивеном Джонсоном провели простой эксперимент с участием студентов Университета Западной Австралии. Респондентов разделили на две группы. Первой группе демонстрировали изображения с различными потенциальными рисками – химические заводы, мобильные телефоны, авиапутешествия – и просили оценить степень их опасности по шкале от одного до семи. После этого респонденты должны были сказать, насколько эти вещи, по их мнению, полезны. У второй группы было точно такое же задание, но всего несколько секунд на принятие решения.

Результаты других исследований свидетельствовали, что ограничение по времени снижает способность Разума корректировать суждения, выдвинутые Внутренним голосом. Если гипотеза Словика верна, то эффект противопоставления степени риска и полезности должен сильнее проявиться у второй группы. Именно это и произошло.