— Схватить её! — скомандовала госпожа Рей, и стражи позади забренчали доспехами.

— Сколько она стоит? — тихо спросил Акира, переводя взгляд с сжавшейся в комок Мико на госпожу Рей. — Я хочу выкупить это человеческое дитя.

— А? Выкупить, Акира? — переспросила госпожа Рей. И Мико не нужно было оборачиваться, чтобы знать, как её тонкие брови взмывают вверх от удивления, а змеиный рот растягивается в ухмылке.

— Да, выкупить. Столько золота хватит? — Акира достал из рукава увесистый мешочек. Мико выпучила глаза. Столько не стоили даже ойран.

Акира бросил мешочек, и госпожа Рей ловко его перехватила. Мико оглянулась, чтобы увидеть, как её змеиная улыбка стала ещё шире, а в глазах заплясали голодные огоньки.

— Что ты в ней разглядел, Акира? — поинтересовалась она, взвешивая мешочек в ладони. — Что в ней особенного?

— Ничего, — просто ответил Акира. Если бы он что-то и разглядел, то явно не собирался откровенничать об этом с госпожой Рей. Она сощурилась, внимательно глядя на Акиру и усиленно раздумывая, не упускает ли она какой выгоды, отдавай Мико. Упускать выгоды хозяйка рёкана не любила. Мико затаилась в ожидании.

— Вы, цуру, удивительные. Странные, но удивительные, — хмыкнула госпожа Рей. — Не можете пройти мимо несчастных и никчёмных. Что ж заглядывай ко мне в гости чаще. В следующий раз я подберу для тебя кого-то ещё более убогого. Но лучше зайди с чёрного хода. Если о твоих вкусах узнают мои ойран, воспримут это как оскорбление.

Она спрятала мешочек с золотом в рукав, кивнула Акире и гордо развернулась, чтобы удалиться. Мико облегчённо выдохнула.

Когда госпожа Рей скрылась из виду, Акира обратился к Мико.

— Надеюсь, человеческое дитя, ты не боишься высоты, — с этими словами он подхватил замешкавшуюся с ответом Мико на руки и, расправив огромные бело-чёрные крылья, взмыл в ночное небо.

Мико вскрикнула и спрятала лицо на его тёплой груди. От Акиры пахло солнцем и весенним ветром.

====== Глава 3. Шрамы и обещания ======

Мико и Хотару сидели на потрёпанном, но чистом татами в небольшом доме, что достался им от родителей. Сквозь распахнутые сёдзи{?}[дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к деревянной раме.] в комнату забиралась летняя влага, ветер лениво играл со стеклянным фурин{?}[ветряной колокольчик] на крыльце. Его мелодичные звуки с трудом пробивались сквозь пение цикад. Они обосновались на дереве магнолии, что росло у самых дверей.

— Красивая же? Красивая? — Хотару завалилась на спину, вертя в пальцах заколку с журавлём на навершии. Её длинные тёмные волосы шёлковыми лентами разметались по полу, розовые губы изогнулись в детской улыбке, а на загорелых щеках расцвёл румянец.

Мико перестала перебирать рис, спину ломило от долгой работы, но она заставила себя улыбнуться сестре в ответ.

— Красивая, — сказала Мико, но не смогла скрыть в голосе недовольство, и от Хотару это не укрылось.

— Что опять не так? — Хотару повернулась, надула губки, сделавшись ещё младше своих семнадцати. Её серая юката распахнулась, открывая взору несколько круглых синяков на шее и плече. Мико нахмурилась и отвела взгляд.

— Я просто хочу, чтобы ты была осторожна, — Мико вернулась к корзинке с рисом. — Этот мужчина…

— Что? Что с ним? — Хотару села. Её прекрасного настроения, как не бывало. — Он замечательный!