— Человеческие женщины всегда хотят совокупляться, — уверенно сказал он. — Я чувствую твой запах.
Мико вспыхнула.
— Ты ничего не знаешь о человеческих женщинах!
Она села, отодвинулась от Акиры и запахнула юката. Акира тоже сел.
— Что с тобой? Раньше ты себя так не вела и позволяла мне…
— Я устала, — повторила Мико, глядя в сторону и держась за ворот юката, будто Акира мог накинуться и попытаться его распахнуть. — Я поранилась, мне больно, я хочу отдохнуть. Пожалуйста, Акира. Тебе лучше уйти.
Акира молчал, разглядывая Мико. А ей вдруг стало страшно. Что, если Акира разозлится? Отвернётся от неё. Что, если её отказ ранит его? Он же так долго её ждал, тосковал, а она отталкивает его теперь. Что если он уйдёт, и она снова останется одна? Мико тут же пожалела о сказанном и уже готова была отказаться от своих слов, лишь бы Акира не смотрел на неё так… холодно.
— Ладно, извини, что побеспокоил, — сухо сказал Акира и поднялся на ноги.
— Акира, я…
— Отдыхай. Добрых снов. — Он подчёркнуто вежливо улыбнулся, клюнул Мико на прощание в макушку, и покинул комнату.
Мико обессиленно сгорбилось и потёрла лоб. Она была уверена, что только что что-то сломала. В себе, в Акире или между ними — не понимала до конца, но чувствовала себя виноватой. Хотелось расплакаться, но сил на это не было — гигантской глыбой навалилась усталость, не приятная и убаюкивающая, а изматывающая и болезненная.
Кошачьи глаза Юри светились в углу комнаты. И как давно она не спит?
Мико забралась обратно в футон и приподняла уголок одеяла. Юри перехватила её взгляд и, радостно улыбнувшись, юркнула под бок Мико. Обняла ручками за шею и почти сразу засопела. Мико прижалась к её маленькому тельцу и закрыла глаза.
Ей снился пожар и мёртвый ёкай, Рэйден с перерезанным горлом и собственные руки в крови, Акира в объятиях другой женщины и госпожа Рей, запинающая Мико в клетке. То просыпаясь, то засыпая снова, чтобы посмотреть те же жуткие сны по кругу, Мико промучилась до самого утра. Успокаивало только размеренное дыхание Юри, которое возвращало Мико в реальность и обещало, что сны останутся просто снами, и ей ничего не угрожает, кроме собственных страхов. Иногда Мико даже казалось сквозь сон, что кто-то гладит её по голове и шепчет, что всё будет хорошо, но когда она открывала глаза, в комнате было пусто.
Окончательно Мико проснулась только ближе к обеду, уже не зная, куда деться от забравшегося в комнату солнца. Оно жарило пуще печки и слепило глаза. Юри под боком не было, а сама Мико во сне сползла с футона и растянулась на татами, от чего жутко затекло тело.
До смерти хотелось есть, а ещё — поговорить с Акирой, чтобы убедиться, что вчерашняя размолвка ничего не изменила между ними. Но за обедом акасягума оповестили Мико, что Акира снова отбыл на гору Хого и вернётся ближе к закату. До праздника Красной Луны оставались считанные дни и последние приготовления отнимали у Акиры почти всё время. По крайней мере, так Мико сказали домовые духи.
Праздник Красной Луны. За волнами своих переживаний Мико и думать о нём забыла, а ведь ей тоже предстоит к нему подготовиться — госпожа Кацуми наверняка ждёт не дождётся, чтобы начать гонять Мико с репетициями ритуального танца. Встречаться с высокомерной кицунэ у Мико не было никакого желания.
— Господин Акира просил передать, что раз вы устали, сегодня вам лучше отдохнуть, — ответил мальчик-акасягума на вопрос Мико о предстоящих репетициях. — Но сказал, что завтра уже придётся отправиться на Хого вместе с ним.
После обеда Мико хотела отправиться прогуляться в сад, отвлечься от мрачных мыслей и, может быть, даже сыграть с акасягума в онигокко — они частенько так развлекались, когда Акиры подолгу не было в замке.
Но ноги сами принесли Мико на веранду, и щёки потеплели, когда она увидела на ней Рэйдена. Он грелся на солнце, растянувшись на спине, заложил руки за голову и свесил одну ногу вниз, пальцами касаясь травы.