— Ибрагим? — спросил он резко. Струсивший Ибрагим пробормотал: — К вашим услугам.

Давид молчал, продолжая бесцеремонно его рассматривать. Ибрагим опустил глаза. Давид вдруг рассмеялся:

— Да не дрожи ты так, — сказал он, стараясь придать мягкость своему голосу. — Тебе нечего бояться. Если бы было нужно, мы арестовали бы тебя на мосту Алленби.

Давид раскрыл ящик письменного стола и небрежным жестом бросил на стол иорданский паспорт.

— Возьми, — улыбнулся он. — У нас нет к тебе никаких претензий. И все же я хочу тебя спросить, как поживает Абу-Исмаил?

— Это имя мне незнакомо. Кто такой Абу-Исмаил?

— Ты меня огорчаешь, Ибрагим, — улыбка Давида стала напоминать волчий оскал. — Абу Исмаил — кличка твоего отца. Может ли сын об этом забыть?

Ибрагим улыбнулся, но улыбка вышла жалкой. «Черт возьми, — подумал он, — им известна кличка отца. И вообще, чего они хотят от меня?»

Давид уже не улыбался. Прищурив глаза и сверля Ибрагима взглядом, он приказал:

— Расскажи о своих связях с террористами из ООП.

У Ибрагима заледенело сердце.

— Клянусь вам, что ни одного террориста я даже в глаза никогда не видел.

— Ибрагим, — увещевающим тоном сказал Давид, — ты должен понять одну простую вещь. В этом кабинете не лгут.

— Я не лгу.

— Да? Неужели ты не встречал террористов в лагере беженцев Эль-Хусейни, где живут твои родные? Да там сплошь террористы. Ставка Арафата в этом лагере. Ты что же, за простачка меня держишь?

— Меня не интересуют террористы, — взорвался Ибрагим. — Я не любитель дешевых авантюр. Я ищу работу. Ищу всюду. Мое единственное желание — работать по специальности. Вот я и стучусь в двери всех арабских посольств в Аммане. Я — физик. Мне наплевать на политику.

Давид положил на плечо Ибрагима тяжелую руку.

— Я хочу, чтобы ты видел во мне своего друга. Лишь я в состоянии найти для тебя работу, о которой ты мечтаешь. А сейчас ты свободен.

Ибрагим не поверил своим ушам. Он уже смирился с мыслью, что Давид его арестует. Сунув в карман паспорт, он вышел на улицу и направился к воротам Старого города, не чувствуя жалящих лучей нестерпимо-знойного солнца. Каждой клеткой тела ощущал он приближающуюся опасность. Вся душа его противилась обворожительно-вкрадчивой любезности Давида. Что-то подсказывало ему, что он еще встретится с этим человеком.

Погруженный в свои мысли, он столкнулся с какой-то девушкой.