— Предъяви их, отец, — попросил я.

— Нет, — с мягкой решительностью сказал отец. — У Тубянского есть сын. Я не хочу, чтобы он жил с каиновой печатью на лбу. Меня они все равно уже прикончили, а ему предстоит жить».

22-го ноября 1949 года был оглашен приговор. Судьи приняли во внимание искренность Беери, его преданность стране и народу. Отметили, что он действовал без злого умысла, повинуясь лишь чувству долга. В приговоре указывалось, что трагическая ошибка Беери могла быть следствием отчаянного положения, в котором находилось тогда еврейское государство.

Принимая во внимание все вышесказанное, суд приговорил Исера Беери к одному дню тюремного заключения. От восхода до заката солнца. Но и этого наказания Беери не отбыл. Он сразу же был помилован президентом Хаимом Вейцманом.

Домой Беери вернулся сломленным человеком. Целыми днями сидел на балконе, глядя на море. И молчал. Никогда не жаловался. Никого не обвинял.

Однажды ему пришло письмо, которое привело бы в восторг Достоевского. Вот что писал уже известный нам Иехуда Амстер: «Я никогда не обвинял вас в своем несчастье. То, что говорилось якобы от моего имени против вас, — все ложь. Никогда я не отзывался о вас плохо, и нет у меня к вам никаких претензий. Напротив. Когда вы лично занялись моим делом, то я сразу встретил в вас сочувствие и знаю, что это вы ускорили мое освобождение».

Но и это письмо оставило Беери равнодушным. Один из влиятельных друзей предложил:

— Огласи имеющиеся у тебя документы. Подай на реабилитацию. Клянусь, ты ее получишь. После этого сможешь занять важный пост.

— Слишком поздно, — ответил Беери.

Жена его не вынесла горя и умерла. Нужно было как-то существовать, и Беери устроился на работу. Вновь стал строительным подрядчиком.

Постепенно о нем забыли. Он же сохранил только одну привязанность. К Давиду Бен-Гуриону. На полке его библиотеки выстроились все написанные Стариком сочинения. На стене висел его портрет.

— Странно, — говорили еще оставшиеся у Беери друзья. — Он так настрадался из-за Старика, а чтит его, как святого. Это какая-то патология.

Один из друзей прямо спросил:

— Почему ты боготворишь старого интригана?

— Не смей так говорить о нем, — отчитал его Беери. — Бен-Гурион — величайшая личность в еврейской истории. Неуважительное отношение к нему равнозначно оскорблению государства.

Однажды вечером, когда Беери вернулся с работы, он обнаружил, что в доме побывали незваные гости. Все было перевернуто. Из распотрошенного письменного стола выброшены на пол все бумаги. Кто-то искал дневник Беери. Секретные документы. Но ничего не нашел.

30-го января 1958 года Беери пришел домой позже обычного и сразу лег спать. Ночью сердце остановилось. Было ему 57 лет.

Кое-кто вздохнул с облегчением. Секреты, которые знал бывший начальник военной разведки, ушли с ним в могилу.

На следующий день лил проливной дождь. Медленно двигалась на хайфское кладбище похоронная процессия. Кроме родных, за телом шли несколько ветеранов разведки. Ити прочитал кадиш[11].

На следующий день ему позвонил Хаим Ласков.