Противиться проклятию Дары Милош тоже не мог, поэтому каждый вечер, обратившись человеком, он выходил на дорогу и шёл в направлении Совина. Только тогда боль в его груди чуть затихала, и он начинал мыслить здраво. Стоило остановиться, задержаться хоть на лучину, и тело сводила судорога.

Ежи каждую ночь ходил с ним. Милош рассуждал, как можно было снять заклятие, перечислял разные способы. Друг не отвечал, так как ничего в этом деле не понимал, но Милошу этого и не требовалось. Ему было важно говорить вслух, слышать свой человеческий голос, вспоминать всё, чему его научил Стжежимир. Это помогало сохранить здравый рассудок.

Летом ночи были тёплые, ласковые. Пели птицы в рощах, дорога под ногами ложилась легко, и порой получалось даже насладиться прогулкой и забыть, что шёл Милош не по своей воле.

Иногда с ними отправлялась Веся. Милош полюбил держать её за руку, это тоже помогало помнить, что он человек. В такие ночи, когда к ним присоединялась девушка, разговор становился беззаботным, а время пролетало незаметно.

С Ежи лучше получалось молчать. Он, кажется, боялся расстроить Милоша и мало говорил, а если начинал, то порой трудно было придумать, что ему ответить.

– А что, если убить Дару? – предложил он в ту ночь.

Хорошо, что Веси с ними не было.

– Что? – Милош опешил. Пусть от одного звучания её имени в глазах чернело, но от слов Ежи стало не по себе.

– В сказках колдовство спадает, если убить ведьму, которая его наложила.

– Мы не в сказке, Ежи. В жизни может только хуже стать. Есть такие чародейские плетения, которые может распутать только тот, кто их сотворил.

Но на лице у Милоша сама собой расплылась злая усмешка.

– И всё-таки если она сейчас до сих пор в Великом лесу, то, надеюсь, её сожрал медведь.

– В Великом лесу она быстрее помрёт с голоду или объевшись ядовитых грибов.

Ежи захохотал, будто шутка вышла очень смешной, и Милош тоже засмеялся. Не над шуткой, не над словами, а от отчаяния. Он смеялся так громко и долго, что позабыл, что изначально показалось таким забавным, но ему вдруг и вправду стало смешно.

Они спустились с холма и пошли по берегу Модры. Дорога вела по самому краю границы. Слева лежали рдзенские земли, справа за рекой темнела Ратиславия.

Место было открытым, далеко простирался обзор. На их удачу, ни разу за всё время им никто не повстречался. Только духи бродили по полям и порой останавливались, приветствовали Милоша и долго смотрели ему вслед. Он не различал их между собой и притворялся, что не замечал. Он не желал напугать Ежи. Друг оставался в неведении и даже не подозревал, что вокруг него бродили десятки тварей Нави.

Это было непривычно. Милош вырос в Совине, куда духам проход был закрыт. В Ратиславии он впервые столкнулся с ними, но тогда они держались в стороне. Новый дар, подаренный фарадальским чудом, притягивал духов, манил, и они, кажется, принимали чародея за одного из своих.

Ежи был богобоязнен, он молился Создателю и верил словам Пресветлых Братьев о том, что все бесы и духи – порождения зла. И это была ещё одна причина, по которой Милош притворялся рядом с ним. Друг не любил чародеев, но ради него и Стжежимира делал исключение, считал их особенными. Что бы он подумал, узнав, как переменился Милош?

Не обращать внимания на духов было несложно. Милош смотрел перед собой и не оборачивался, когда с ним пытались поздороваться длинные вытянутые тени с золотыми глазами. Только однажды он не сдержал удивления.

На берегу реки стоял медведь. Здоровый, взъерошенный. Он оставался неподвижен, издалека легко было его не заметить, но Милош увидел огонь в его глазах и споткнулся от неожиданности.