Девушка рассмеялась, негромко и нервно, а потом с коротким всхлипом уткнулась лицом ему в плечо.

— Мне страшно.

Ильнар вздохнул и прижал ее к себе. И что на это ответить? «Не бойся, я с тобой?» Банальщина какая…

— Хочешь, я его убью?

— Кого?

— Тео. Только ты пообещай, что будешь иногда навещать меня в тюрьме.

Она то ли фыркнула, то ли всхлипнула и отстранилась.

— Дурак.

— Ага. Ну что, лезем?..

Спуск оказался долгим. Ветви опасно трещали, те, что потоньше, и вовсе крошились в пальцах. Лестница вздрагивала от каждого шага, а желудок всерьез размышлял об эмиграции за пределы этого неспокойного организма. Наверное, стоило бы спускаться по одному, но Кеара все-таки боялась — может, высоты, а может, ситуации в целом, — хотя изо всех сил старалась это скрыть. Ползти по стене приходилось почти бок о бок, одной рукой цепляясь за поручень лестницы, другой придерживая девушку. Неудобно и глупо — но дар уверенно говорил о том, что лучше держать, и шептать на ухо какую-то ерунду, отвлекая от высоты и опасности, и ни в коем случае не давать смотреть вниз.

И лучше бы не думать о том, что будет, если они сорвутся вместе.

Жили недолго и несчастливо и умерли в один день, как-то так.

Лестница закончилась неожиданно, между первым и вторым этажами. Ствол глицинии уходил влево, и ползти по нему в сторону не хотелось совершенно. Кеара стиснула зубы и зажмурилась.

— Что дальше?

Ильнар покосился через плечо на обманчиво близкую землю и вздохнул.

— Держись.

Хорошо, когда некогда думать. Организм бросается выполнять первое пришедшее в голову решение, и тело на вбитых упорными тренировками рефлексах делает все само. Сгруппироваться он успел, а вот приземлился не слишком удачно, лодыжка подвернулась, ногу дернуло болью, и Ильнар, не сдержавшись, зашипел. Беглый осмотр показал, что вывиха нет, повезло. Но бегать теперь будет очень неудобно.

Ловить девушек, наверное, тоже.

Вот только дар сообщал о том, что остались считанные секунды — и надо успеть спасти хотя бы ее.

— Прыгай, я поймаю!