– Наша миссия потому и будет успешной, что мы все немного сумасшедшие. И поверьте, мистер Далтон, – она в упор посмотрела на него, – эта операция против лорда Рокли будет успешной. Он заплатит за то, что сделал с Эдит и с мисс Джонс.

Глядя в ее глаза, Джек чувствовал нечто большее, чем присутствие женщины. Ему доводилось иметь дело с самыми злобными, самыми опасными мерзавцами, да что там, он сам был таким, но ни у одного из них не было и половины той решимости, которую он чувствовал в этой женщине. В ее взгляде светилась правда: Ева искренне верила, что она и ее команда сломят Рокли.

– Исходя из своего опыта, могу вас уверить, – сказал Джек, – нет никого более опасного, чем мужчина, который возомнил, что не может потерпеть неудачу. Самоуверенность делает его безрассудным и небрежным.

– Я не мужчина, – напомнила Ева.

Как будто он этого не знал.

– Женщина, которая уверена в себе, – это как оружие, стреляющее огнем. Только ради того, чтобы попасть в одну-единственную цель, она сожжет по пути все.

Ева смотрела на него, наклонив голову набок. «Что же она видит? – спрашивал себя Джек. – Да плевать мне на это с высокой колокольни!»

И все же ему нравилось, что она пытается его разгадать. Возможно, он не совсем такой, каким леди Уоррик ожидала его увидеть. Хорошо. Пусть подумает, понервничает, помучается.

– Спокойной ночи, мистер Далтон. Добро пожаловать в «Немезиду».

– Мисс Уоррик, вы кое в чем ошибаетесь. – Он поставил руки на бедра. – Я не храплю.

– Как вы можете знать это наверняка?

Он лениво улыбнулся.

– Ни одна из женщин, деливших со мной постель, никогда не жаловалась.

Ева покачала головой, затем повернулась и вышла.

Джек стоял и слушал ее шаги, удаляющиеся сначала по коридору, потом по лестнице. Как только Ева ушла, комната показалась ему еще более убогой. Снизу доносились приглушенные голоса. Далтон не мог разобрать все слова, но понял, что Лазаруса предупреждают, что он остается охранять Джека. Они еще что-то говорили, потом один за другим вышли из квартиры. Марко, Саймон, Харриет. И Ева.

За последние пять лет Джек научился распознавать тихие ночные звуки. Если в тюрьме гасили свет, это еще не означало, что все сразу засыпали. Джек научился различать охранников по ритму их шагов. Он узнал, что заключенный в двух камерах от него каждый час с хныканьем произносит имя Кэйтлин. Он вычислил, кто спит беспокойно. Кто любит самоудовлетвориться, а кто спешит забыться сном как можно быстрее.

Что касается самого Джека, то он не думал о хорошеньких девушках или о вкусной еде, которой ему не хватало, не думал он даже о том, какой суровой была жизнь в стенах Данмура. Нет, он лежал без сна, смотрел на каменный потолок и думал об убийстве Рокли. И тем же самым занимался бы и этой ночью, хотя он больше не в тюрьме.

Джек подошел к грязному окну, для этого ему понадобилось сделать всего два шага. Отдернул занавеску и увидел маленький внутренний дворик за домом. Смотреть там было особенно не на что. Скамейка, валяющееся ведро и уборная, о которой ему говорили. В темноте было трудно судить, но похоже, что во дворе ничего не росло, кроме сорняков, пробивающихся между кирпичами. Дальше стояли другие дома – темные, с закрытыми ставнями. В тюрьме такой вид он высоко бы оценил, но сейчас ему вдруг стало этого недостаточно.

– Куда это ты собрался? – требовательно спросил Лазарус, когда Джек протиснулся мимо него в коридор.

– Раз уж мне нельзя выйти на улицу, – прорычал Джек, – я иду наверх. Есть же в этом доме крыша?