– Я буду говорить все, что хочу, и точка. Отцепись от меня!

Джек заехал Саймону локтем в плоский живот, однако щеголь только крякнул, но Далтона не отпустил.

Ева пристально посмотрела Джеку в глаза и произнесла:

– Кажется, мистер Далтон уловил логику. Он решил нас не покидать. Не так ли, мистер Далтон?

Джек одарил ее мрачным взглядом.

– Я остаюсь. Пока.

– Очень любезно с вашей стороны.

Леди Уоррик кивнула, и Саймон наконец отпустил Джека, хотя, судя по выражению лица блондина, ему не хотелось этого делать. Ева быстро заперла все замки и с глухим стуком задвинула засов. «Эти ребята из «Немезиды» дурака не валяют, во всяком случае, когда дело касается безопасности их задниц», – подумал Джек.

– Считайте это место убежищем, где вы прячетесь от враждебного мира, – сказала Ева.

Джек прошелся по гостиной, с мрачным удовлетворением отмечая про себя, что при каждом его шаге посуда и всякие безделушки дребезжали, как кости.

– Вот только вы, ребята, точно такие же враждебные, как любая банда головорезов.

– Есть некоторые глотки, которые просто необходимо перерезать, – ответила Ева, снова поворачиваясь к нему. – Выражаясь метафорически. И вы будете тем лезвием, которое перережет горло Рокли.

– Метафорически, – язвительно заметил Джек. – По той причине, что вы так не работаете.

– «Немезида» не убивает, – сказал Лазарус. – Во всяком случае, мы не совершаем хладнокровных убийств.

– Черт, звучит так красиво, что мне, наверное, стоит сделать такую татуировку на груди! – взорвался Джек.

Лазарус подошел к нему и закатал рукав рубашки, открывая сильные загорелые руки с порослью серебристых волосков. На предплечье красовались татуировки. И хотя за десятки лет они поблекли и слегка расплылись, Далтон рассмотрел, что это расположенные один за другим семь ножей.

– Это за тех, кто погиб в Лакхнау, – проворчал Лазарус. – За моих друзей. За время той осады я убил бог знает сколько мятежников. Получил за мои старания Крест Виктории, но это не имеет значения. Слишком много крови пролилось, океаны крови, и проливал их я. Но мы, – он выразительно посмотрел поочередно на каждого из членов «Немезиды», включая Харриет и Еву, – оставили все это позади.

– Солдат я уважаю как никого другого, – сказал Джек. – Они идут на войну, зная, что им предстоит убивать. Знают они и то, что могут умереть. Но Эдит никогда не знала, что получит нож в живот. Нож Рокли. Лазарус, вы видели и знаете, как долго умирает человек с дырой в животе. У нее было много времени, чтобы мучиться и бояться.

Джек говорил, и его слова жгли, как кислота. Разум Далтона переполняли образы Эдит, лежащей на полу в борделе в луже крови. Лужа все увеличивалась, а он совсем ничего, ни черта не мог сделать, чтобы помочь сестре.

– Так что не надо рассказывать, будто то, что делали вы, и то, что должен сделать я, – одно и то же, – пророкотал Джек. – Потому что это не одно и то же.