В аптеке было пусто и тихо. На встроенных стеллажах выстроились в ряд пузырьки и флаконы. Выгоревшая реклама сулила возвращение здоровья и сил. На прилавке, покрытом толстым стеклом, торжественно возвышались латунные весы, готовые отвесить меру правосудия. В воздухе витал резковатый запах химикатов.

Ева зашла за прилавок и провела пальцами снизу вдоль его выступающего края. Раздался тихий щелчок, и один из встроенных стеллажей открылся, как дверь. За ним обнаружилась деревянная лестница на второй этаж.

Джек приподнял брови. «Немезида» предпочитает прятать свои следы.

Ева стала подниматься по лестнице, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Она не потрудилась включить газовую лампу, как будто уже привыкла каждую ночь пробираться в потемках. Что ж, не самое фантастическое предположение.

При этом леди Уоррик то и дело оглядывалась, словно проверяла, что Далтон все еще здесь.

Лестница была узкая, стены, казалось, давили со всех сторон. Джек чувствовал себя огромным и неуклюжим, ступени под его ногами скрипели. Даже Марко и Саймон, идущие за ним следом, поднимались бесшумно, как коты.

Когда-то давно Джек был домушником и умел ловко и тихо передвигаться, но с тех пор прошло много лет и он растерял всю сноровку. К тому же в последнее время он зарабатывал на хлеб в качестве телохранителя, и частью его работы было вести себя так, чтобы все видели и слышали его приближение. Может быть, поэтому его попытка убить Рокли провалилась с таким оглушительным треском. Ему тогда нужно было вернуться к старым привычкам и все тщательно спланировать, а он вместо этого ворвался в дом Рокли и схватил его за горло. Тогда один из телохранителей его светлости ударил Джека по голове так, что он потерял сознание. А когда очнулся, то обнаружил себя в наручниках, лежащим на полу «Черной Марии», которая везла его в участок. Вот к чему привела его бесхитростность и привычка идти напролом – он попал в тюрьму, даже не успев отомстить.

Наверху их ждала еще одна дверь. Ева постучала – три коротких стука, пауза, потом еще один. Дверь открыла темноволосая женщина. Свет газовых ламп падал на нее сзади, и ее лицо оставалось в тени.

– Все прошло по плану? – спросила она Еву. – Без осложнений?

– Харриет, такое впечатление, что ты об этом жалеешь.

– Я всегда ищу случая применить на практике навыки хирурга. – Она посмотрела поверх плеча Евы на Джека. – Так это он?

– Нет, мы дураки, – сказал Саймон, – вытащили из тюрьмы не того заключенного.

Харриет цокнула языком и отошла в сторону, пропуская их внутрь. Переступив через порог, Джек оглядел комнату, отмечая детали. Пожалуй, он ожидал чего-то более… внушительного, что ли, а не этой самой обычной гостиной с простым круглым столом посередине, окруженным потертыми гнутыми стульями. Еще два стула были придвинуты к стене с обшарпанными обоями, на которой висела гравюра с изображением надвратной башни Линкольнс-Инн-Филдс. Из гостиной был выход на кухню – Джек разглядел плиту с духовкой, а также лестницу, ведущую, вероятно, в другие комнаты.

– Что, черт подери, это за место? – требовательно спросил Далтон.

– Штаб-квартира «Немезиды». – Ева положила свою сумочку на стол. Саймон и Марко сняли свое снаряжение и бросили его на пол. Казалось, все трое вздохнули с облегчением. При искусственном свете газовых ламп их лица казались напряженными и осунувшимися.

– Похоже на жилье какого-то приказчика. Причем низкооплачиваемого.

– Мы приберегаем наши средства для более важных вещей, – сжато ответил Саймон. Он закрыл дверь и запер ее на многочисленные замки и запоры, включая толстенный засов. – Например, для покупки взрывчатки или билетов на поезд для сбежавших заключенных.

– Или на чай для вернувшихся с дела сыщиков, – произнес появившийся в гостиной мужчина с седеющей бородой. Он нес поднос, на котором стояли несколько фарфоровых чашек в цветочек и такой же чайник. Мужчина с любопытством посмотрел на Джека, но ничего не сказал. Поставил поднос на стол, разлил чай по чашкам, положил в каждую несколько кусочков сахара, добавил молока и раздал чашки всем, включая Джека.

– Ваше здоровье, – сдержанно поблагодарил Далтон.

Чашка в его руке казалась крошечной, он поднес ее к лицу и вдохнул аромат.