Пожилой мужчина несколько мгновений просто смотрел на него, потом направился к узкой двери, жестом приглашая Далтона следовать за ним.
Джек еле протиснулся в узкий проем – пришлось даже повернуться боком и пригнуть голову – и поднялся по еще одной, куда более тесной, лестнице.
Они вышли на покрытую шифером крышу с крутыми откосами. Плоская часть крыши была невелика, всего шага три в каждом направлении, да еще изрядную ее часть занимала каминная труба. Повсюду виднелась сажа и глубоко въевшаяся грязь. Но Джеку было все равно. Он подошел к самому краю и посмотрел в небо. В лондонское небо, под которым был рожден. После того как тебя при первых признаках темноты загоняли в здание, видеть вокруг себя ночь – небывалая роскошь.
– Ты не увидишь звезды, – сказал Лазарус. – В дыму и тумане это невозможно.
– Я не на звезды пришел смотреть.
Когда Джек вырвался из Данмура, он был не способен оценить, что оказался вне четырех стен. Но теперь перед ним раскинулся весь Лондон: Бетнал-Грин и Уайтчепел – на востоке, Смитфилд-Маркет и собор Святого Павла – на юге. А вот и запад, где располагаются престижные районы Мэйфэр и Сент-Джеймс, там-то он и найдет Рокли. И где-то там Ева. На пути в Бромптон, к своей другой жизни в качестве… в качестве кого? Она сказала, что они все работают, чтобы удержать «Немезиду» на плаву, так чем же она занимается? Может, она игрушка какого-нибудь джентльмена? Она не может быть фабричной девчонкой, как те, кого знал Джек. Продавщица? Может, она из тех «современных» женщин, которые работают клерками и умеют пользоваться печатной машинкой? Но ни один из этих вариантов не казался Джеку подходящим. Он мог спросить Лазаруса, но не хотел давать понять этому старому солдату, как сильно леди Уоррик его заинтересовала. Он не собирался давать этим немезидовцам ничего, что можно было бы использовать как оружие против него. Они из тех, кто собирает информацию, а потом использует ее против людей. Может быть, против Рокли. Определенно против него самого. Безжалостные ублюдки. И он вручил им себя на блюдечке с голубой каемочкой, черт бы их побрал.
– Здесь холоднее, чем у француженки между ног, – проворчал Лазарус. – Пора возвращаться в дом. Не годится, чтобы ты подхватил плеврит и умер.
– Я никогда не болею, – возразил Джек.
– И сегодняшняя ночь не станет исключением – только не когда я поставлен за тобой следить. – Лазарус кивнул в сторону двери. – Ты идешь вниз?
– Или что? – прорычал Джек.
– Или я вызову легавых, и ты больше никогда не сможешь взглянуть на это прекрасное ночное небо.
Гнев жег Джека изнутри, как дрянной джин. Он бы остался на этой крыше спать, если бы мог, и плевать на проклятый холод. Но по упрямо сжатым челюстям Лазаруса было ясно, что, если Джек ему не подчинится, он вполне может осуществить свою угрозу.
Грязно ругаясь, Джек пригнул голову и вошел в дверь, потом тяжело спустился по лестнице. Каждый шаг назад к его маленькой комнатенке, казалось, добавлял весу к невидимым кандалам на его ногах. Он вырвался из тюрьмы, но все равно несвободен.
Внутренний голос в его мозгу прошептал: «А был ли ты вообще когда-нибудь свободен?»
Глава 5
– Не стоило тебе оставаться с ним наедине, – сказал Саймон.
Ева с удивлением посмотрела на него. Двухколесный кэб, гремя по булыжной мостовой, вез их домой. То, что они смогли найти в этот час кэб, да еще с трезвым кучером, было своего рода чудом. Ева уже мысленно приготовилась к долгому пути пешком, но Саймон в своей неповторимой манере просто вышел на угол, и к нему тут же подкатил экипаж. Такому человеку, как Саймон, все вещи даются легко. В том числе и кэбы. У него было все: происхождение, богатство, положение в обществе, привлекательная внешность аристократа. При виде его женщины начинали поправлять волосы и расширять глаза, как газели, с нетерпением ожидающие волка. Из всех сыщиков «Немезиды» от Саймона меньше всего можно было ожидать, что он согласится на эту работу. С какой стати? Он ни разу не пострадал от несправедливого правосудия. Саймон был фактическим лидером «Немезиды», но никогда не принимал решения единолично. Все обсуждалось с сыщиками. Служба в армии преподала Саймону суровый урок. И он, в отличие от многих представителей своего класса, твердо верил в мораль и этику. Однако не настолько твердо, чтобы отказаться от услуг такого человека, как Джек Далтон.
– Мы раньше уже использовали подобных типов, – напомнила Ева.
– Теми было легко манипулировать. Они очень боялись последствий неподчинения нам и поэтому не представляли опасности. Но Далтон… – Саймон шумно вздохнул. – Ему нечего терять.
– Кроме возможности отомстить.