– А не я?! – перебивает Тамари срывающимся криком. – Ты бы хотел, чтобы это была я, а не она!
Девушка с силой открывает дверь фургона, отпихивая ею лосиный скелет. От удара отламывается кусочек рога и падает на асфальт, лось отступает на шаг.
– Вы бы все этого хотели! – она выскакивает из машины, толкает скелет руками и не чувствует боли, когда режет их в кровь острыми обломками лосиных костей: чудовище разваливается под её ладонями, но Тамари не останавливается и крушит его неожиданно хрупкие мослы и рёбра. – Чтобы из нас двоих вскрылась я, да?! Но я посмела оказаться сильнее, чем она! Хоть в чём-то лучше неё! – она пинает остатки скелета ногами, раскидывая их по дороге. – И вы не можете простить мне этого!
Откуда-то сверху, с верхушек сосен, пикирует, влекомая запахом крови, летучая крыса. Тамари откидывает её рукой, но падальщик бритвенно-острыми зубами успевает срезать с её предплечья лоскут плоти. Следом падает ещё одна крыса. И ещё. Их сотни, это настоящий дождь из голых кожистых крыльев и хвостов, заточенных когтей и зубов. Он кромсает, режет, раздирает – каждая крыса хочет утащить себе кусочек тёплого человека, и Тамари не успевает от них отбиваться.
– Я ещё жива! – визжит девушка, пытаясь защитить от укусов хотя бы лицо. – Я не падаль, поганые вы черти, я жива!
И вдруг стая падальщиков резко взмывает вверх и уносится туда, откуда прилетела, словно кто-то спугнул их. Тари открывает глаза, отводит от лица изглоданные ладони. Боли она не чувствует. Она вся в крови. Шоссе, фургон, обочины и даже деревья на несколько метров вокруг тоже в крови. Кровь чавкает под ногами, стекает с капота машины, капает с веток. Кругом сплошная кровь, густая и вязкая, и весь мир вокруг плавает в бордовом мареве.
Она оборачивается на голос и видит перед собой не мать, как ожидала, и даже не лося, а Берена – без бороды, коротко стриженного, в военном камуфляже, без повязки на глазу. Он тоже весь в крови.
– Почему ты меня не спас? – шепчет Тари сорванным голосом. – Почему ты меня не спас?
***
Берен спрыгнул с мотоцикла едва ли не на ходу, подбежал к бившейся в конвульсиях на шоссе у фургона девушке, осторожно приподнял её. В нос ударил знакомый запах жжёных орехов – яд волчаницы.
– Да ё-о-о!.. – вовремя прикусил язык, вспомнив, что здесь ребёнок. – Малая, принеси воды, – бросил он перепуганной девочке, выглядывающей из-за его плеча. – Быстро!
Эльса метнулась обратно к машине. Берен скинул жёсткую неудобную косуху, бухнулся на асфальт, перехватив Тари так, как обычно баюкают задремавших детей. «Лишь бы не слишком поздно!»
Её дыхание было рваным и хриплым, глаза закатились, а стрелка лекарства на адреномере неуклонно ползла вниз.
– Давно она упала? – он забрал бутылку из рук Эльсы. – Минуту, две, три?
«Ай, что за фигня – спрашивать такое у зарёванного ребёнка! Откуда ей знать про минуты?»
– Дай мне таблетки из правого кармана, – он кивнул на куртку, пытаясь разжать стиснутые челюсти Тамари, чтобы влить ей в рот хоть немного воды. – Быстрее!
Если припадок длится дольше трёх минут, помогут только блокаторы сознания. Если дольше пяти – бесполезны даже они: Тамари уйдёт слишком далеко и больше не вернётся. Возможно, сердце её выдержит и будет продолжать биться, но разум покинет её, навсегда заблудившись в дебрях собственных страхов.
Егерь схватил протянутую баночку, зубами сорвал с неё крышку и вытряхнул в рот девушке последнюю таблетку. От воды Тамари закашлялась, едва не выплюнув лекарство, но Берен задрал её подбородок, гладя свободной рукой вниз по шее, – так же, как своей лисице, когда давал ей пилюли. Это сработало, девушка проглотила таблетку, и через несколько секунд судороги ослабли. Она не пришла в себя, и её ещё потряхивало, но уже было понятно: блокаторы подействовали. Только сейчас Берен ощутил, как сильно колотит его самого. «Проклятая эмоциональная связь!»
Когда он, простреленный чужим ужасом и отчаянием, разворачивал байк, он ещё надеялся, что это что-то другое. Но теперь сомнений не осталось: он чувствовал Тамари, причём чувствовал не во сне. «Вот дерьмо!» – мысленно ругнулся егерь. Это была первая живая грапи, с которой у него возникла эмоциональная связь. Наверняка появилась прошлой ночью, когда девушка спасла ему жизнь. «Вот дерьмо!» – повторил Берен. Он так и сидел на дороге, прижимая к себе хрупкую, до сих пор вздрагивающую фигурку, спрятавшуюся за чёрным водопадом кудрей.