— О том, что было.
Расслабляюсь. Но внутри все щемит от душевной боли. Тим протягивает руки, чтобы помочь с курткой, а я отшатываюсь и избавляюсь от нее все-таки сама.
— О том, что было, говорить не хочу. — Режим злой стервы опять врубился. — Можешь уйти, пожалуйста?
В пятницу я точно не думала о его невесте. Я знала, на что иду. Но это был только секс, ничего больше. Между нами ничего быть не может, потому что Тим вот-вот жениться на другой. Одно дело — притворяться Скарлетт и отдаваться любимому мужчине, да хоть и один раз, а другое — позволить ему снова войти в свою жизнь. В качестве кого он видит меня теперь? В качестве любовницы? Нет уж, спасибо. Я вдруг чувствую себя такой оскорбленной. Тимур не принимает звонки от Кати, врывается в гости без приглашения. О чем я только думала, когда не противилась ему, когда заигрывала? Трезвая Элла так бы никогда не поступила.
— Элла…
— Уходи, — говорю строже и жестче.
Я не позволю ему воспользоваться своим состоянием. Нужно собрать все пазлы воедино, а мозг отказывается.
— Элл, я приехал, чтобы мы, как взрослые люди...
Понимаю, что действую стихийно, и все-таки бросаюсь к двери, распахиваю настежь и киваю головой на выход:
— Спасибо, что помог. Пока.
Я сама свой голос не узнаю. Острый, как охотничий нож. Однако Тимур не то что не повинуется, он, напротив, скидывает пиджак, вешает на крючок. Подходит так близко, насколько возможно, кладет свою ладонь поверх моей — на ручку двери. Меня как током бьет. Я отталкиваю его, а тот закрывает дверь изнутри.
— Юсупов, ты че, обалдел? — уже не в силах сдерживаться. — Уезжай, я сказала!
Его как подменили. Тим, наглый и нахальный, улыбается якобы добродушно, засучивает рукава и направляется в ванную. Я устраиваю сцену и грубо его посылаю. Потом стою красная, как рак, под его изумленным взглядом. На губах у Тима пляшет улыбка, и это взбешивает еще сильнее. Беззастенчиво он хозяйничает в моем доме, а каждый раз, когда пытается завязать разговор, я громко перебиваю его. Слышать ничего не хочу.
— Ладно, — примирительно басит он на пороге спальни, — не хочешь разговаривать, значит…
На что это он своими пошлыми интонациями намекает?! Меня бросает в дрожь от воспоминаний: здесь же кровать, на которой мы… чего только ни делали. Та самая кровать, да и вообще — мебель я в квартире не меняла, а мы здесь все перепробовали на прочность. Я стою у встроенного в стену шкафа. Собиралась выбрать, во что переодеться. Тимур странно исследует мое полностью одетое тело. Вроде как с каким-то сексуальным подтекстом, а вроде и словно хочет что-то там разглядеть. Не татуировки, ли? Вздергивает бровью:
— Ну что стоишь, раздевайся.
Я глаза выпучиваю.
— Ты реально придурок? Ты что себе позволяешь?
Тим дает заднюю, поднимает руки в извиняющемся жесте.
— Да пошутил я. —