— Есть рыбы, которые кричат перед смертью, — пробормотал человек перед очагом. — Кто же знает эту реку? Сенские лодочники знают ее тайны, но блюдут их и не любят о них говорить… А теперь, приятель, поговорим о нашем деле!

Лодочник с изрытым оспою лицом снял сеть с гвоздя, накинул ее на плечо и вышел. Втроем остались они в горнице: Тюрлюпэн, писец и свинья, которая рылась в золе очага.

— В доме, из которого вас сегодня выгнали с таким позором, — заговорил писец, — состоится сегодня ночью, под председательством Пьера де Роншероля, первого барона Нормандии, собрание, на которое съехались представители мятежной знати из всех провинций Франции. Нет сомнения, что там будут приняты решения, направленные против Его Величества короля и правительства. Пославшему меня господину весьма важно ввести в дом Лаванов доверенное лицо, которое бы осведомило его обо всем, что там произойдет. Сам я туда пойти не могу, потому что меня хорошо знают.

— Меня тоже знают, — заметил Тюрлюпэн.

— Вас видели один только раз и не узнают, потому что вы предстанете в совершенно другом виде. Выслушайте меня, сударь, — счастье нам улыбнулось. На это собрание послала также своего представителя знать нижней Бретани господина Рене де Жослэна, сьёра де Кеткан. По пути в Париж дворянина этого постигла неудача. Его узнали. Ему пришлось иметь дело со мною, и, коротко говоря, он проиграл партию.

— Вы играли? — спросил Тюрлюпэн. — Вдвоем? Может быть, в токадилью?

Человек в одежде писца поднял на него глаза и рассмеялся коротким, страшным смехом.

— Да, это была игра, назовите ее, как хотите. Словом, он все проиграл: верхового коня, одежду, документы, даже шпагу свою и парик. Ничего у него не осталось.

Он отошел от очага и достал из сундука красивый новый камзол, лосины, плащ, шпагу, ботфорты, шляпу с пером и парик.

— Вы видите, — продолжал он, — туг есть все, что надобно вам, чтобы превратиться в господина де Жослэна. И поверьте мне, в этом парике вас не узнала бы даже родная мать.

— Проклятие! — воскликнул Тюрлюпэн. — В таком случае не надо мне парика.

— Как не надо парика? — закричал писец. — Это невозможно. Каждая особа благородного происхождения носит парик по примеру Его Величества короля. Вам нужно надеть парик, иначе все пропало. Вы на него только посмотрите, ведь он самой лучшей выделки.

— Это верно, — подтвердил Тюрлюпэн. — Мастер, его изготовивший, знал свое дело.

— Вот и хорошо, — сказал писец, — вы образумились. Теперь слушайте дальше: мне удалось, пока я с господином де Жослэном… Как вы эту игру назвали? Токадилья?.. Так вот, играя с господином де Жослэном в токадилью, я ухитрился склонить его на сторону короля, и он в своем верноподданическом усердии дошел до того, что даже выдал мне пароль, который должен был открыть ему доступ в дом Лаванов. Вас прежде всего спросят об имени. Как вас зовут?

— Тюрлюпэн.

— Да нет же, черт возьми. Поймите меня: вас зовут Рене де Жослэн, сьёр де Кеткан. На это имя составлены ваши документы. Вы приехали из города Кенпе.

— Ладно. Рене де Жослэн, сьёр де Кеткан, — повторил Тюрлюпэн.

— На первый вопрос, который затем поставят вам, вы ответите: «Своею шпагою». Ответ ваш на второй вопрос должен гласить: «Тогда своею головой». Это легко запомнить. На третий вопрос вы ответите возгласом: «Бог и бретанское дворянство». Твердо заучите эти слова и порядок их. А раз уж вы очутитесь в доме, дело выиграно.

Беседовать с господами аристократами вам будет нетрудно. Речь их весьма заурядна. Она состоит из проклятий, брани, тяжеловесных острот и непристойностей. Умеете вы браниться и божиться?

— Еще бы, — ответил Тюрлюпэн. — Я умею ругаться, как пьяная баба.