Сглотнув, я заторможенно обернулась, увидев, как девушка бежала по гравиевой дорожке в нашу сторону. Её волосы развевались на ветру, дыхание было прерывистым. Кажется, она очень торопилась.

– Все только и говорят о женской драке в парке. Что случилось?

Забыть такое было невозможно. Но одно лишь упоминание в очередной раз ударило по больному. Я больше не могла смотреть им в глаза. Мне отчаянно хотелось сбежать. Что я и попыталась сделать. Но вспыхнувший прямо передо мной белоснежный конверт с черной печатью в центре заставил остановиться. На нем был выгравирован символ академии.

Тяжело вздохнув, понимая в чем дело, я подхватила его, вцепившись пальцами в плотную шероховатую бумагу.

– Думаешь, это…– начала Салли, пока я прожигала конверт неуверенным взглядом.

Дан решил за нас, когда выхватил его у меня из рук и, уверенно сломав печать, зачитал вслух:

– Лайникс Хейлин Онилл, настоятельно просим Вас явиться в кабинет ректора. Ожидаем в самое ближайшее время. С уважением, секретариат.

Дан втянул носом воздух и неутешительно выдал:

– Похоже, разбирательств все же не избежать.

Мои глаза в ужасе округлились. Кажется, я ещё никогда не портачила так сильно. Настолько, что мое сердце не переставало биться затравленной ланью, всячески желающей отыскать безопасное укрытие.

– Эй, выше нос! – попыталась подбодрить меня волчица. – Что бы ни произошло, мы пройдем через это вместе.

Она крепко сжала мою ладонь, говоря о том, что они здесь, рядом со мной. И я постаралась улыбнуться, но, судя по кислому выражению лица Дана, у меня это вышло ужасно.

– Как думаете…она ослепла навсегда?

Я все же подняла на них взгляд и застыла в ожидании ответа, словно в эту самую секунду мой приговор исполняли в действие.

Шейдан угрюмо поджал губы, отводя взгляд в сторону. Салли неоднозначно повела плечами. Но, словно опомнившись, похлопала меня по руке и сказала:

– Уверена, все будет хорошо. Но чтобы ты не переживала ещё больше, я сейчас же схожу в медчасть и все разузнаю.

Я тут же кивнула, поблагодарив подругу.

– Тогда встретимся возле кабинета ректора.

Мы обменялись взглядами. Её – ободряющий, наполненный поддержкой и непоколебимой уверенностью в лучшее. И мой –подавленный, растерянный и жалкий.

Она убежала, оставив нас наедине.