— Я очень рад, Джордж, — ответил мистер Олмстед, довольно улыбаясь в седую бороду.

Так вот какую тайну хранил мистер Олмстед! Серафина подозревала его в предательстве, а он задумал преподнести другу рождественский подарок! Глядя на улыбающегося архитектора, девочка вдруг подумала, что все это время он ходил такой серьезный и суровый не потому, что обдумывал злодеяние, а потому что сознавал, как мало ему осталось лет на то, чтобы довести до конца начатую когда-то работу. Он очень хотел выполнить обещание, данное мистеру Вандербильту, — восстановить территорию и лес вокруг поместья, превратив их в один из самых прекрасных уголков на свете. Возможно, старик часто думал о том, что в последний раз в жизни посещает свое любимое место, что это его последнее Рождество в Билтморе, и последние годы в мире, который он так любил.

Серафина осторожно отодвинулась от камина, чтобы не мешать мужчинам, но тут к ней подошла миссис Вандербильт и с улыбкой протянула небольшой сверток, перевязанный красной лентой с бантом.

— Ты забыла открыть свой подарок, Серафина, — ласково сказала она.

— Это мне? — удивилась девочка.

Она сорвала бумажную обертку и подняла крышку маленькой деревянной шкатулки. Внутри лежала тонко выписанная миниатюра на фарфоре с изображением пятнистого ягуара. Это была «кошка» из билтморской коллекции!

— Спасибо вам, миссис Вандербильт, — проговорила Серафина, поднимая глаза на хозяйку и смахивая слезинку. — Я буду с ней очень осторожна.

— Мне очень хотелось как-то отблагодарить тебя за все, что ты сделала, — ответила та.

Серафина не желала быть навязчивой, но она все же не удержалась и спросила:

— Как вы себя чувствуете, миссис Вандербильт?

— Не стоит обо мне беспокоиться, — мягко сказала женщина, легко касаясь плеча Серафины. — Со мной будет все в порядке.

Но девочка почувствовала, что она что-то не договаривает.

В конце праздничного вечера они с Брэденом снова оказались возле елки. Между друзьями царило полное взаимопонимание.

— С Рождеством, Брэден, — сказала Серафина.

— И тебя с Рождеством, Серафина, — ответил мальчик. — Я рад, что мы дома и что все хорошо.

Несколько мгновений Серафина боролась с собой, потом все-таки не выдержала.

— Ты ведь знаешь, что сделал для Гидеана и Кесс… — начала она. — Ты всегда так умел?

— Я всегда, всю свою жизнь, любил зверей, — ответил Брэден. — Но… я не знаю… когда я был маленький, я однажды нашел лугового жаворонка со сломанной лапкой. Я его кормил и ухаживал за ним, и через несколько дней лапа зажила, и птица улетела. Я раньше считал, что так и должно быть… Но, оказав помощь сначала Кесс, а потом Гидеану, я начал понимать… что, кажется, я не совсем такой, как все. Крыло у Кесс не могло восстановиться полностью.

— Но оно восстановилось, — договорила Серафина, глядя на друга. — Я хотела спросить еще кое-что. Как ты думаешь, а людям ты тоже сможешь помогать?

— Я не уверен, — сказал Брэден.