На практике все итальянские структуры, так или иначе занимавшиеся этим делом, — государственные министерства, следователи, начальники спецслужб — столкнулись с недостаточным уровнем взаимодействия со стороны Ватикана. В оправдание своего отрицательного ответа на один из запросов, к примеру, ими была приведена такая формулировка: "Ни одно судебное расследование не было проведено ватиканскими органами в отношении событий, произошедших за пределами территории государства", то есть в Италии. Руководством Ватикана даже не была создана специальная прямая телефонная линия, чтобы "похитители" могли в короткие сроки выйти на контакт с теми, кто сумел бы их квалифицированно выслушать и передать на рассмотрение компетентных лиц их возможные требования.
К многочисленным актам прилагается свидетельство, подтверждающее полное нежелание сотрудничать в данном вопросе. Это запись телефонного разговора от 12 октября 1983 года, который состоялся в 19:53 между человеком, называемом "Шеф", и Раулем Бонарелли, человеком номер два в ватиканской полиции, — на следующий день ему предстояло дать показания в итальянской прокуратуре. Вот отрывок из этой беседы:
Шеф: Алло!
Бонарелли: Да, слушаю…
Шеф: Что ты знаешь об Орланди? Ничего!.. Мы ничего не знаем!.. Мы в курсе только из газет или новостей, принесенных извне!.. Ничего о факте, который за рамками компетенции… итальянского правосудия.
Бонарелли: Ааа, что же я должен им сказать?
Шеф: Ну, ладно… итак… что мы об этом знаем? Если ты скажешь: "Меня никогда не допрашивали"… Офис проводил внутреннее расследование… не говори, что это дошло до Государственного секретариата.
Бонарелли: Нет, нет… Мы, я про внутренние дела ничего не должен говорить. Ничего и никому.
Шеф: Что же до внешних… это было ватиканское ведомство… если уж их интересует именно оно… между ними вся эта… Ничего не говори, понял, ничего из того, что тебе известно, ничего!
Бонарелли: Это они мне и говорят, однако, если я служащий Ватикана, и по тем обязанностям, что я выполняю, не знаю, меня идентифицируют, выяснят, кто я…
Шеф: Ну, они узнают, поскольку ты несешь службу, совершаешь обходы, отвечая за безопасность Ватикана, слоняешься то тут, то там.
Бонарелли: Эх, хорошо, тогда завтра утром я иду дать показания, а после возвращаюсь, все верно?
Шеф: Да-да, потом приходи.
В одном из своих публичных выступлений Иоанн Павел II среди прочего обронил фразу: "Я вновь выражаю родителям Эмануэлы сочувствие из-за их драмы. Со своей стороны я могу заверить, что мы пытаемся сделать все, что в человеческих силах, для счастливого разрешения этой скорбной истории. Пусть Господь сделает так, чтобы за тревогой этих дней наконец последовала радость объятий девушки с ее близкими". Нам неизвестно, насколько папа был осведомлен о шагах своих подчиненных. И, само собой, сказанные им слова "мы пытаемся сделать все, что в человеческих силах" совершенно расходятся с реальностью.
Впрочем, подобное поведение Ватикана, которое уводило итальянские судебные органы в другую сторону, было замечено и в ходе расследования покушения на самого папу. Завершая трудный этап предварительного следствия, прокурор Розарио Приоре жаловался, что "запросы [судебным структурам Ватикана] не дали желаемых результатов… поскольку нередко на совокупность вопросов следовали краткие отрицательные ответы… тем самым часто демонстрировался формализм, в то время как отношение могло и должно было быть принципиально иным, особенно к таким темам первостепенной важности".
Любопытное свидетельство представил кардинал Сильвио Одди. В интервью римской ежедневной газете "Иль Темпо" в июле 1993 года он привел такой эпизод: "Эмануэла тем днем [в день исчезновения] после урока музыки вернулась домой в Ватикан. Ее видели садившейся в роскошный автомобиль… думаю, водитель не въезжал в пределы Ватикана, боясь быть узнанным швейцарской гвардией. А вот девушка прошла мимо швейцарцев и направилась к дому, где задержалась на какое-то время. Потом вышла, нырнула в салон машины и уехала прочь".
Итак, мужчина за рулем автомобиля был известен в Ватикане, поскольку боялся, что гвардейцы узнают его в лицо. Через несколько недель в интервью телевизионной программе "Миксер" кардинал добавил: "На мой взгляд… случай Эмануэлы встраивается в ту цепочку похищений девочек и девушек или помощи им в том, чтобы уехать в благоприятную среду, где им будет хорошо, где они станут богатыми и выйдут замуж за состоятельных людей, получив очень много денег… Я считаю, что фундамент всей истории таков". Кардинал был еще более откровенен в новом заявлении, опять же для "Иль Темпо": "Эмануэла Орланди, согласно ряду свидетельств, собранных мною, могла оказаться в каком-нибудь эмирате или у какого-то шейха, если правда то, что эти зажиточные и ненасытные мусульмане заказывают похищения европейских девушек, дабы влить свежую кровь в свои гаремы".
Аналогичные признания и соображения Одди допускал и в частном порядке, причем таким тоном, будто речь шла о реально случившемся эпизоде, а не о выдумке. К сожалению, заговорить он решился только десять лет спустя. Если бы он пошел на это сразу, то его намеки стали бы ценной подсказкой. Тем более что в актах расследования по делу Орланди есть среди прочих документов и анонимное письмо, адресованное "Доктору Аделе Рандо, прокуратура Республики Рим", где фиксируется похожий эпизод или же просто подозрение. Отправленное из Ватикана в октябре 1993 года, послание имеет подзаголовок "Свидетельство, полученное на исповеди". Вот текст:
Анонимным письмам доверяют только в тех случаях, если имеются объективные совпадения, здесь же их нет вовсе. Поэтому данный документ процитирован мною лишь по той причине, что он фигурирует в актах расследования и совпадает, в сущности, с воспоминаниями кардинала Одди, равно как и со слухами, "ходившими" в народе по поводу причин пропажи Эмануэлы.