— Что ты сделал потом?
Койл покраснел.
— Ты напугал меня. Я не думал, что ты коп, но где гарантия? Я не знал, какого черта тебе надо… не знал, что делать. Вот и вернулся к себе и стал названивать Холли. Потом пошел искать этого придурка Вернера.
Кофе был готов, и я наполнил два стаканчика не обжегшись. Больше ничего не было, так что пришлось пить черный.
— Почему именно Вернера? — спросил я.
Койл пожал плечами. Похоже, ему было больно.
— Потому что Холли его поминала недели три-четыре назад. Она жутко злилась, не знаю из-за чего, и собиралась вот это самое, из-за чего злилась, с Вернером обсудить.
— Ты не спросил о причине недовольства?
Койл снова покраснел и уставился в пол.
— Ты не знаешь Холли… то есть не знал. На нее нельзя было давить. Она говорила только то, что хотела сказать, а о прочем молчала. Она не рассказала мне, что у нее было с Вернером. Но я не доверял этому хрену и собирался все выяснить.
— И что, по-твоему, было? — Койл покачал головой и не ответил. — Ты говорил с Холли в воскресенье, а домой к ней пришел в четверг. Где ты был с понедельника по среду? — спросил я.
— Здесь.
— Чем занимался?
— Работал.
— А точнее?
Койл нахмурился, подумал немного.
— Как обычно. В понедельник и вторник малярил — Кенни велел. Еще в квартире Э трубы потекли — мы во вторник часов до девяти-десяти вечера с ними возились. В среду мусор вывозили. Продолжать?
— Ты не работал в клубе?
— По воскресеньям и понедельникам там закрыто.
— А вторник и среда?