— Прости. — Клэр встретилась со мной взглядом, и в ее серых глазах не было иронии. Погладила меня по щеке. Я поцеловал ее ладонь и снова вспомнил Стефани: стиснутые на коленях руки, будто изломанные пальцы.
— Почему ты оставалась? — спросил я.
Клэр помрачнела.
— Где оставалась?
— Не где, а с кем. С мужем. Почему ты оставалась с ним так долго? — Лицо Клэр застыло, она убрала руку. Я поймал ее за запястье. — Я не нарываюсь на неприятности.
Клэр высвободила руку.
— Ага, — сказала она, — просто, как всегда, не ко времени.
Я подошел ближе и обнял ее за талию. Клэр уперлась кулаками мне в грудь.
— Я просто хочу понять, — тихо произнес я.
Клэр вскинула брови.
— Мистер Любопытство. — Но кулаки разжались. Она отстранилась, отпила из моего стакана и посмотрела на меня поверх края. — Оставаться было легко. Путь меньшего сопротивления. Пусть муж потакает своим прихотям и полностью сосредоточен на себе, зато он не подлец — в обычном смысле слова. Он делал что вздумается, я была под рукой, когда надо, вот он и смотрел сквозь пальцы на мои собственные… гм… слабости. И дополнительные бонусы тоже не вредили: недвижимость, отпуска и прочее. Я бы соврала, если бы сказала, что без колебаний отказалась от такой жизни. Как там в песне? «Деньги меняют все». В юности у меня с деньгами было напряжно. А они определенно держат в браке.
— И однако, ты ушла.
Клэр выпила еще газировки и поставила стакан.
— Насколько мне известно, жизнь всего одна. Я не молодею. И, как выяснилось, я не готова отказаться от своих представлений о счастливом браке ради лишней дизайнерской сумочки. — На губах Клэр мелькнула кривая улыбка. — Кто знал, что я, черт побери, так благородна? — И она снова уткнулась в газету.
Я подошел к ней сзади и зарылся лицом в ее волосы. Сунул руку под водолазку, провел по теплому животу, запустил пальцы за пояс низко сидящих джинсов.
— Есть что-то во всей этой честности… — тихо сказал я.
Клэр вздрогнула… а потом повиляла, прижавшись ко мне, задом и расстегнула джинсы.
— Мистер Любопытство, — прошептала она и направила мою руку вниз.
Я оставил Клэр крепко спящей и поехал на север. Еще не схлынула первая волна часа пик. Фиолетовое небо потихоньку становилось черным, поток машин на шоссе номер 9 на въезде в Йонкерс двигался рывками, та же картина была в Тэрритауне. Несмотря на холод, я оставил машину за три квартала от «Ван Винкль корт» и пошел к кондоминиуму окольными путями. Всю дорогу я внимательно смотрел по сторонам, однако если копы и установили наблюдение, я его не заметил.
Дверь в подвал Хейгена была заперта, огни в окнах не горели. Я прошел по дорожке, на которой засек его накануне вечером, обогнул еще два дома и сунулся в подвальную дверь. Заперто. Я обошел дом и проверил подвальные окна. За одним разглядел пустую прачечную. Остальные окна были темными, а одно закрашено черной краской. Через трещину в раме сочился желтый свет. Я вернулся к подвальной двери и оглядел дорожки «Ван Винкль корт». Никого. Я вытащил из кармана парки маленькую монтировку и сунул ее за косяк. Легкое нажатие — и дверь распахнулась, предварительно кашлянув. Я спрятал монтировку в карман и достал фонарик.