Книги

Рождение звезды

22
18
20
22
24
26
28
30

– Добрый день, уважаемая публика! Сегодня просто великолепный день, меня выписывают, – раздались смешки из зала и даже несколько выкриков, что еще рано и надо еще полежать, на которые я сразу отреагировал: – О, я, конечно, рад, что вы так заботитесь о моем здоровье, но домашние пирожки моей любимой бабушки не хуже самого лучшего лекарства, уж поверьте мне.

Зал снова разразился хохотом.

– Сегодня среди нас человек, который стоял у истоков одной из важнейших отраслей государства, и сейчас ее возглавляет та отрасль, что дает возможность насладиться прекрасными песнями и спектаклями, не покидая наши уютные дома, где мы узнаем всегда что-то новое, ведь, благодаря ей, к нам в дом приходят видные политические деятели и ученые. Не буду вас томить. Поприветствуем, Николай Николаевич Месяцев, председатель Гостелерадио СССР.

Публика зааплодировала, Николай Николаевич поднялся со своего места, повернувшись к зрителям, сделал небольшой поклон. Видно, что человеку было приятно.

Достав гитару из чехла, проверил настройку и остался ей доволен.

– Первую свою песню я хочу спеть о наших защитниках, ведь благодаря им граждане нашей страны могут спать спокойно, и как бы не было страшно им, они никогда не отступятся и будут делать все, чтобы ни один враг не смел топтать нашу землю. И я, например, горжусь тем, что родился в семье, где дед и отец пошли по стезе защитников. Но не буду долго говорить и представляю на Ваш суд свою песню, написанную к двадцать третьему февраля «Два орла».

Над дорогой боевой моей, В высоте, орлуют два орла. И один из них ночей черней. У другого белые крыла. Если чёрный нынче победит, Мне в бою не выдержать и дня. Если белый в битве устоит, Значит, встретит милая меня. Если воин бреется, Значит он надеется. На любовь надеется, Значит, будет жить. Может, прямо лучше не идти. Отсидеться где-то в стороне. Но другого нет у нас пути. Без защитников не жить стране.

Постепенно звук голоса рос: если начинал я тихо, то уже с этого куплета пел в полный голос.

Наши предки долгие века Лили кровь за эти рубежи. Не иссякнет Родина, пока Будут в бой мужчины уходить.[9]

Закончил я затухающим голосом.

Песню публика приняла благосклонно и аплодировала по окончанию. Взглянув на наших гостей, я увидел, что Месяцев аплодировал вместе со всеми, Игорь показывал палец вверх, Анна же подбадривающе улыбалась и так же аплодировала.

– Нельзя обойти стороной женщин, ведь без них не родились бы на свет не только мы, но и прекрасные стихи, посвященные красоте, не написаны картины, да и вообще непонятно, как без них жить, я-то уж точно не понимаю.

– Ты-то уж точно, – не преминула вставить бабушка.

– А как было бы иначе? – не сдержавшись, ответил, улыбаясь бабушке. – Ведь родился в семье одной из прекраснейших женщин в мире.

– Сладкоголосый льстец, – смеясь вместе со всей публикой, подвела итог бабушка.

Пускай сегодня цифра восемь Изящно набок упадёт, Не просто так об этом просим, Необходим такой подход. Ведь это будет бесконечность, Непостижимо мощный знак, Пою, такая же сердечность, От нас, мужчин, да будет так. Без вас бы не было написано ни строчки, Без вас, конечно, нас бы не было сейчас, Родные жены, мамы, бабушки и дочки, От всей души примите вы поклон от нас. Без вас отчаянно дичаем, Не интересен мир и зол, Как раз тогда и замечаем, Какая сила – слабый пол. Природа радостью невинна, Но одинока так порой, Прекрасна ваша половина, Спасибо ей от всей второй.[10]

Ну что же, женская часть публики осталась довольной, ну а я доволен тем, что в мои пятнадцать мне за счёт моей фигуры, роста и более взрослого лица вполне можно дать восемнадцать лет, да и хорошо сидящие брюки и расстегнутая светлая рубашка на верхние две пуговицы, что идеально подчеркивает атлетичность фигуры. придает взрослости и, исполняя песню, я замечал на себе заинтересованный взгляд прекрасных женских глаз. Не боись, Сашок, это только начало, скоро и тебе будут предлагать расписаться на груди.

– В прошлый раз я спел вам песню на французском, и в этот раз я хочу исполнить песню на этом прекрасном языке, – я увидел, что Месяцев стал более внимателен. – Но, прежде чем спеть её, я хочу немного рассказать о песне. Она рождена после прочтения великого французского писателя Виктора Мари Гюго, написавшего всем известное произведение «Отверженные», но сейчас я напомню о еще одном прекрасном и трагичном произведении «Собор Парижской Богоматери». Роман о прекрасной цыганке Эсмиральде, о ее любви, а так же о порочной и преступной любьви священика, который сгубил девушку. Его ревность привела Эсмиральду на костер. В романе так же рассказывается о горбуне Квазимодо, который был так же влюблен в прекрасную Эсмеральду и, узнав, что в ее смерти повинен его приемный отец, священник скидывает его с колокольни. Песню, написанную мной, я изначально планировал от лица троих: Квазимодо, священника Фролло и капитана стражи Феба, в которого была влюблена цыганка и который являлся одним из виновников того, что она была казнена. Завершает роман сцена, где в гробнице находят два скелета: один обнимает другой. Это были останки Эсмеральды и безутешного горбуна Квазимодо, и, когда их пытаются разнять, тело Квазимодо рассыпается в прах.

Песню я исполнял уже за фортепьяно.

Belle C"est un mot qu"on dirait inventé pour elle Quand elle danse et qu"elle met son corps à jour, tel Un oiseau qui étend ses ailes pour s"envoler Alors je sens l"enfer s"ouvrir sous mes pieds J"ai posé mes yeux sous sa robe de gitane A quoi me sert encore de prier Notre-Dame? Quel Est celui qui lui jettera la première pierre? Celui-là ne mérite pas d"être sur terre Ô Lucifer! Oh! Laisse-moi rien qu"une fois Glisser mes doigts dans les cheveux d"Esmeralda.[11]

Зрителям было немного непривычно услышать, как я предал голосу немного хрипоты. Следующий куплет пел уже без хрипоты, третий куплет я пел, взяв чуть выше и пев чуть звонче. В последний же куплет я вложил весь свой талант, пытаясь донести до зрителей страсть этих троих и печаль. Аплодисменты были оглушительны, встав и еще сам не отойдя от песни, я прижал руку к сердцу и глубоко поклонился. Раздавались крики, требуя еще. Наконец, дождавшись стихание аплодисментов и криков «молодец» и «браво», я вновь обратился к публике.

– Я очень рад, что вам понравилась эта песня, но я, как русский человек, не мог эту песню не сочинить и на русском языке, поэтому позвольте мне исполнить на родном языке.

Вновь сел за рояль, немного успокоился: слишком уж меня затопило это чувство, которое отдавала мне публика, чувство какого-то могущества и восхищения. С первых же звуков музыки на зал опять опустилась тишина.

Свет Озарил мою больную душу. Нет, Твой покой я страстью не нарушу. Бред, Полночный бред терзает сердце мне опять. О, Эсмеральда, я посмел тебя желать. Мой тяжкий крест – уродства вечная печать, Я состраданье за любовь готов принять. Нет, Горбун отверженный с проклятьем на челе – Я никогда не буду счастлив на земле. И после смерти мне не обрести покой, Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.[12]

(Просьба в комментариях предложить с кем бы гг мог исполнить эту песню на концерте. На ум приходят только Магомаев, все же он спокойно споет и на французском, а вот со вторым беда).