– Добрый день, уважаемая публика! Сегодня просто великолепный день, меня выписывают, – раздались смешки из зала и даже несколько выкриков, что еще рано и надо еще полежать, на которые я сразу отреагировал: – О, я, конечно, рад, что вы так заботитесь о моем здоровье, но домашние пирожки моей любимой бабушки не хуже самого лучшего лекарства, уж поверьте мне.
Зал снова разразился хохотом.
– Сегодня среди нас человек, который стоял у истоков одной из важнейших отраслей государства, и сейчас ее возглавляет та отрасль, что дает возможность насладиться прекрасными песнями и спектаклями, не покидая наши уютные дома, где мы узнаем всегда что-то новое, ведь, благодаря ей, к нам в дом приходят видные политические деятели и ученые. Не буду вас томить. Поприветствуем, Николай Николаевич Месяцев, председатель Гостелерадио СССР.
Публика зааплодировала, Николай Николаевич поднялся со своего места, повернувшись к зрителям, сделал небольшой поклон. Видно, что человеку было приятно.
Достав гитару из чехла, проверил настройку и остался ей доволен.
– Первую свою песню я хочу спеть о наших защитниках, ведь благодаря им граждане нашей страны могут спать спокойно, и как бы не было страшно им, они никогда не отступятся и будут делать все, чтобы ни один враг не смел топтать нашу землю. И я, например, горжусь тем, что родился в семье, где дед и отец пошли по стезе защитников. Но не буду долго говорить и представляю на Ваш суд свою песню, написанную к двадцать третьему февраля «Два орла».
Постепенно звук голоса рос: если начинал я тихо, то уже с этого куплета пел в полный голос.
Закончил я затухающим голосом.
Песню публика приняла благосклонно и аплодировала по окончанию. Взглянув на наших гостей, я увидел, что Месяцев аплодировал вместе со всеми, Игорь показывал палец вверх, Анна же подбадривающе улыбалась и так же аплодировала.
– Нельзя обойти стороной женщин, ведь без них не родились бы на свет не только мы, но и прекрасные стихи, посвященные красоте, не написаны картины, да и вообще непонятно, как без них жить, я-то уж точно не понимаю.
– Ты-то уж точно, – не преминула вставить бабушка.
– А как было бы иначе? – не сдержавшись, ответил, улыбаясь бабушке. – Ведь родился в семье одной из прекраснейших женщин в мире.
– Сладкоголосый льстец, – смеясь вместе со всей публикой, подвела итог бабушка.
Ну что же, женская часть публики осталась довольной, ну а я доволен тем, что в мои пятнадцать мне за счёт моей фигуры, роста и более взрослого лица вполне можно дать восемнадцать лет, да и хорошо сидящие брюки и расстегнутая светлая рубашка на верхние две пуговицы, что идеально подчеркивает атлетичность фигуры. придает взрослости и, исполняя песню, я замечал на себе заинтересованный взгляд прекрасных женских глаз. Не боись, Сашок, это только начало, скоро и тебе будут предлагать расписаться на груди.
– В прошлый раз я спел вам песню на французском, и в этот раз я хочу исполнить песню на этом прекрасном языке, – я увидел, что Месяцев стал более внимателен. – Но, прежде чем спеть её, я хочу немного рассказать о песне. Она рождена после прочтения великого французского писателя Виктора Мари Гюго, написавшего всем известное произведение «Отверженные», но сейчас я напомню о еще одном прекрасном и трагичном произведении «Собор Парижской Богоматери». Роман о прекрасной цыганке Эсмиральде, о ее любви, а так же о порочной и преступной любьви священика, который сгубил девушку. Его ревность привела Эсмиральду на костер. В романе так же рассказывается о горбуне Квазимодо, который был так же влюблен в прекрасную Эсмеральду и, узнав, что в ее смерти повинен его приемный отец, священник скидывает его с колокольни. Песню, написанную мной, я изначально планировал от лица троих: Квазимодо, священника Фролло и капитана стражи Феба, в которого была влюблена цыганка и который являлся одним из виновников того, что она была казнена. Завершает роман сцена, где в гробнице находят два скелета: один обнимает другой. Это были останки Эсмеральды и безутешного горбуна Квазимодо, и, когда их пытаются разнять, тело Квазимодо рассыпается в прах.
Песню я исполнял уже за фортепьяно.
Зрителям было немного непривычно услышать, как я предал голосу немного хрипоты. Следующий куплет пел уже без хрипоты, третий куплет я пел, взяв чуть выше и пев чуть звонче. В последний же куплет я вложил весь свой талант, пытаясь донести до зрителей страсть этих троих и печаль. Аплодисменты были оглушительны, встав и еще сам не отойдя от песни, я прижал руку к сердцу и глубоко поклонился. Раздавались крики, требуя еще. Наконец, дождавшись стихание аплодисментов и криков «молодец» и «браво», я вновь обратился к публике.
– Я очень рад, что вам понравилась эта песня, но я, как русский человек, не мог эту песню не сочинить и на русском языке, поэтому позвольте мне исполнить на родном языке.
Вновь сел за рояль, немного успокоился: слишком уж меня затопило это чувство, которое отдавала мне публика, чувство какого-то могущества и восхищения. С первых же звуков музыки на зал опять опустилась тишина.
(Просьба в комментариях предложить с кем бы гг мог исполнить эту песню на концерте. На ум приходят только Магомаев, все же он спокойно споет и на французском, а вот со вторым беда).