Вы обращали внимание, что любые разоблачительные фильмы о богатстве первых лиц государства и благах, которыми они пользуются, не вызывают у народа какого-то особого гнева? Как вы думаете, почему так происходит? Ну, в первую очередь потому, что народ умен. И когда людям рассказывают про бесконечные «дачи Путина», они задают простой вопрос: а как он ими будет пользоваться? Каждый шаг Владимира Владимировича хорошо известен, он все время в том или ином виде на работе. Дачи принадлежат не ему лично, это государственные объекты. И что? Что он, в хибаре должен жить, как бывший президент Уругвая Хосе Мухика? Не все столь эксцентричны. Путин свой образ жизни заслужил, нет вопросов.
Примерно то же справедливо и для многих других политиков. Недовольство вызывают только люди, которые, говоря словами Городничего из бессмертной гоголевской комедии, «не по чину берут». Вот тут уже возникают вопросы.
Основной вопрос, с которым сталкивается любой человек в нашей стране, пытающийся решить вопрос элит, звучит так: «А как элиты могут стать богатыми?» Как выстроить в современной России систему, которая позволяла бы людям при занятии высокой должности так же вырастать в своих доходах до приемлемого уровня? Вопрос очень сложный.
Эта тема давно меня беспокоит, и я хотел бы на ней задержаться. Для чего человек приходит во власть? Чтобы служить Родине? Конечно. Но этого мало. Чтобы реализовать свой творческий потенциал? Конечно! Но и этого мало. Все равно никто не отменял материальную составляющую. Ведь как в армии существует вечный треугольник «возраст — должность — звание», так и на государевой службе к этому треугольнику добавляется еще один угол, превращая его в квадрат: «А доходы-то твои какие?» И когда ты неожиданно занимаешь высокую должность, возникает вопрос: а в финансовом плане это как-то будет подтверждено или нет? Я сейчас имею в виду не качество людей, занимающих государственные посты, не особенности каждой конкретной личности, а именно принцип материального стимулирования.
Говоря об этом, мы часто слышим возмущенные высказывания: «Да вы что, с ума сошли? Почему люди, работающие во власти, должны много получать? А главное — от кого они должны получать?» Но возмущение людей не всегда автоматически означает, что они правы.
Да, конечно, нам бы всем, наверное, хотелось, чтобы нами управляли гениальные аскеты. Но только мы и сами никакие не гениальные аскеты. И, как известно, те, кто больше всех переживает из-за того, что министры получают много, становясь волею случая или удачи министрами, отнюдь не стремятся урезать себе зарплату. Но допустим, что мы все-таки найдем таких граждан, которые были бы блестящими профессионалами и при этом аскетами, работали бы за корочку хлеба и жили на работе. И тогда, наверное, все у нас станет хорошо? Ну, наверное. Кстати, забыл сказать, что такие люди уже есть в правительстве. Не уверен, правда, что они довольствуются корочкой хлеба — работают все-таки за установленную зарплату. Таков, например, московский градоначальник Сергей Собянин, действительно абсолютный трудоголик. Да и не он один — таких людей много. Но недостаточно.
Человек все равно заинтересован в материальных благах. Да иначе и быть не может. А когда вы выходите на конкурентный рынок и пытаетесь найти кого-то, кто способен принести необходимые новые качества и новые знания на занимаемую должность, и притом хотите, чтобы он не воровал, надо, чтобы он был человеком обеспеченным. И вы должны ему достойно платить. Мы все никак не хотим понять, что если человеку платить мало, то и качество работы мы получим соответствующее. И действительно — на что он будет жить? На что будет жить его семья? Ради чего человеку работать? Как он обеспечит, выражаясь в терминах политэкономии, воспроизводство — свое и своей семьи?
Трагедия России в том, что традиционное наше представление о том, что хорошо и что плохо, в 90-е годы оказалось загнано в прокрустово ложе западной модели, которая нам, вежливо говоря, отнюдь не близка и не очень подходит. Ведь как было просто во времена князей, царей и императоров в таком нехитром вопросе, как оплата труда государевых людей! Получаешь высокую должность — а вместе с ней правитель тебе и содержание назначает. Может поместье с несколькими сотнями душ пожаловать, может дать на кормление уезд или губернию, может дом подарить, может шубу со своего плеча пожаловать, может, как вдове и детям Пушкина, пенсион назначить.
То есть по мере поднятия по служебной лестнице твои проблемы моментально решались. И все понимали, какой строчке в табели о рангах какой уровень дохода соответствует, и ни у кого никаких сомнений не возникало. А дальше уже многое зависело от того, как ты всем этим распоряжаешься да как дела ведешь, — и тот же самый император мог в случае чего все пожалованное имущество в любой момент отозвать. И ни у кого даже вопросов не возникало, поскольку де-факто все принадлежало царю. Если государь тебе сегодня дал имение, а завтра забрал — имеет полное право. Он самодержец. Хозяин земли русской.
Общество было устроено просто и понятно: есть царь, есть аристократия — и дальше по нисходящей. Было еще отнюдь не многочисленное сословие купцов и промышленников, где деньги зарабатывались, но существенная часть благ именно
Как ни странно, во времена советской власти многое осталось тем же самым. Несмотря на представления о колоссальном аскетизме большевиков, надо отметить, что они не вполне соответствуют действительности. И система, которая появилась уже при Владимире Ильиче Ленине, при Иосифе Виссарионовиче Сталине достигла своего абсолютного совершенства.
Мало кто знает, что именно Сталин ввел в обиход пресловутые «конверты». Притом в конвертах раздавались в разные годы настолько крупные суммы, что они бы вызвали удивление у простого рабочего, уверенного, что генеральный секретарь, как во времена Ленина, должен получать столько же, сколько средний питерский рабочий. Да и сам Ленин бы сильно удивился, узнав, что в конвертах не только выдают суммы, в разы превышающие официальный ежемесячный оклад, но и что с этих сумм не платятся ни налоги, ни партийные взносы. Я уж не говорю о том, что на начальном этапе было еще интересней — когда существенные категории граждан просто были на государственной дотации.
В том или ином виде эта система прекрасно существовала все советское время. Только Маленков, говорят, попытался ее отменить, в результате чего номенклатура отменила Маленкова. Ни у кого не было ни малейшего сомнения, что делать. Все всё понимали. Притом заметьте, это же сохранялось довольно долго. До последнего времени, уже в загнивающем Советском Союзе на его финальном, горбачевском, этапе по-прежнему сохранялись продовольственные пайки и прочие хитрые схемы поощрения, когда де-факто советская аристократия все равно получала возможность очень неплохо себя чувствовать.
Народ об этом ничего особо не знал. Все понимали, что можно говорить, а что нельзя. И все понимали, что элита живет по-другому. А элита четко знала: поднимаешься по лестнице — получаешь довольствие. Служи верно, и за это государство тебя вознаградит. Ведь в России не только 70 лет советской власти, но и как минимум тысячелетие до этого как такового института частной собственности с ее священным правом, вежливо говоря, не существовало. Все священное право частной собственности заканчивалось с царским повелением или простым поднятием брови. И никто тебе не мог помочь, и никуда тебе было не деться. И перенести свое богатство ты никуда не мог.
Царь Борис, известный в народе как Борис Николаевич Ельцин, занимался тем же самым. Даровал уделы на Рублевке. Раздавал росчерком пера нефтяные месторождения. Да и просто деньги в конвертах засылались — это уж совсем обыденность, о которой и говорить-то не стоит, и так всем всё ясно. Платили в том числе и за выборы, притом суммы были очень большие, и многие из тех, кого сейчас называют оппозиционерами, могли бы много об этом порассказать. Правда, они предпочитают стыдливо молчать — потому что рыльце-то в пушку. И нет смысла упоминать, что с этих сумм никто никогда никаких налогов не платил.
За границей, где институт частной собственности прекрасно работает в течение уже очень долгого времени, где его защищают и где, в отличие от России, основной вал внутренней продукции создается именно в частном секторе, делегируются во власть люди уже достаточно богатые. То есть они происходят из семей, обладающих определенным высоким уровнем дохода, как правило, уже на протяжении нескольких поколений. Если посмотреть, то и губернаторы, и сенаторы, и члены правительства происходят далеко не из самых простых кругов. Бывают, конечно, редкие исключения, но и то они уж точно не бедняки.
Люди приходят в политику из семейного капитала и уходят потом обратно в семейный капитал. Благодаря такой системе у граждан на высоких государственных постах есть все возможности для того, чтобы чувствовать себя более чем хорошо. В Америке, кстати, это хорошее самочувствие достигается еще и через работу бесконечных лоббистских компаний, которые обеспечивают высшим должностным лицам США высокий уровень дохода, что по нашим понятиям — чистейшая коррупция.
В отличие от Америки у нас не та ситуация, чтобы люди, приходящие во власть, приходили из семей, уже обладающих высоким уровнем достатка, чтобы у них уже сразу имелся определенный материальный багаж — дома, собственность, качественное образование. В СССР государственный сектор экономики всегда был гигантским, а в частном секторе что-то наработать было практически нереально, не считая последней советской пятилетки с ее кооперативным движением, эпохи дикого рынка, наступившей после развала Советского Союза, ну и соответственно — Новейшего времени.
И сейчас, когда нам пытаются кого-то привести из этого частного сектора, мы видим, что яблочки-то выросли, вежливо говоря, гнилые — всякие Шамсуаровы, Багдасаряны и прочие, ставшие героями криминальных хроник за свое увлечение быстрой ездой и презрение как к правоохранительным органам, так и к обществу. И это предельно ясно показывает: не элита растет, а элитка. Хотя и получает хорошее образование. Вообще сама идея того, чтобы богатые составляли новую элиту просто по факту своего богатства, вызывает отвращение у общества. Мы хотим, чтобы элита была совершенно другой.
Так что вопрос надо решать системно. Ну вот представьте: человек становится министром. Он что, должен жить на министерскую зарплату? Теоретически, наверное, да. Но на практике наша ментальность совсем иная. Ты оказываешься в странном положении — в социальной иерархии, если угодно, ты занимаешь крайне высокую должность, но она никак не подтверждена материальным уровнем, потому что ты пришел туда совершенно голый. Мы уже говорили об этом на примере Улюкаева. Тебе невольно хочется добрать до требуемого уровня жизни. Гигантский соблазн!