Он ликующе фыркнул:
— Ты для них кусок дерьма. Они и к своим стенам тебя никогда не подпустят, что уж говорить о найме в работники.
— Благодарю за твоё ценное мнение.
На самом деле, эту простую истину понял бы и ребёнок. Когрраги никогда не пойдут в услужение к тому, кто убил их правителя. Но в лицо-то меня никто не знает и в этом несомненный плюс средневековья.
После обеда я запихнул мешки с золотом под кровать и отправился осматривать свои «владения». Слово, конечно, потрясающее сознание, учитывая, что своего дома у меня никогда не было. А тут целое селение с людьми! Вот и обхожу его каждый день, раз за разом подмечая что-то новое. Народ себя иначе вести не стал. Диковатый, но трудолюбивый.
Бархатный климат с тёплым, ласковым солнцем омрачался лишь повышенной влажностью. Кожей ощущались молекулы воды, парящие в воздухе. Они же делали одежду неприятно влажной. Отсюда и лёгкие воздухопроницаемые ткани, довлеющее над остальными в своём большинстве. Это неудивительно, ведь Рэйн расположился вдоль Великой реки, и испарения, под прямыми лучами солнца, активно насыщали воздух. Такое название реке дали не спроста. Широкая, полноводная, статная. Она уверенно несла свои кристально чистые воды к морю.
В отличие от Блорроха, здесь не воняло помоями и тухлой рыбой. Со стороны леса тянуло свежестью и ароматом влажной коры. А монотонный шум селения разбавлялся криками птиц, ловящих рыбу в водоеме. Небо над головой, наконец, голубое и высокое, позволяло дышать полной грудью.
Одним словом, маленький кусочек рая, который волей случая остался без внимания со стороны более сильных народов. Но я был уверен — это ненадолго. Есть у человека особенность: разрушать прекрасное. А образ Дикарей внушает страх только малым племенам и не защитит от действительно крупных игроков.
Хозяйская рука моего земляка просматривалась в мелких деталях. Например, в мощённых улицах и стройных рядах домов. Странно было увидеть каменную кладку под ногами, вместо утоптанной земли. Я сперва удивился, а затем, когда четыре из семи дней оказались дождливыми, понял почему было принято именно такое решение. Одежда людей оснащалась деревянными пуговицами, а не шнуровкой, как это было у Волдрекков. Издали выглядело вполне современно, в сочетании с большим количеством медных украшений, подобных нашим. Женщины, например, носили крупные серёжки, кольца и браслеты, опоясывающие двуглавую мышцу плеча. Мужчины напротив, избегали излишних украшений. Немногие из них носили небольшие кулоны на кожаных шнурках, относящих их к тому или иному роду. На общей кухне, где готовили обеды для воинов, пекла, коптила и жарила настоящая печь с куполообразным верхом, больше напоминающая дом эскимоса. А глубоко в сырой земле, были вырыты и обложены камнем подвалы, сохранявшие прохладу для лучшего хранения пищи. При кухне занимались и винокурением, используя хлебные и картофельные остатки. Удивился я и свечам, зажигаемым в каждом доме с приходом темноты. Мёд с пасек использовали преимущественно для приготовления горячительных напитков, и малую часть расходовали на сладости. Из воска же вручную вылепливали толстые свечи. И такие мелочи, в которых я узнавал дух своего мира, попадались довольно часто.
Рэйн оказался действительно крупным скоплением людей. Прохаживая вдоль бревенчатых домов, я невольно подсчитывал их в уме. К концу моего променада их было около трёх сотен. Представляете себе масштаб?
Мой предшественник потрудился на славу. Не пустить бы его труды насмарку…
Дома однообразные, тянулись в разные стороны стройными лучами от круглой торговой площади. Общий рисунок селения, в целом, напоминал Московский. В его сердце располагались лавки ремесленников, изготавливающих и тут же предлагающих к продаже свой товар. В своём большинстве, ремеслом занимались мужчины, вышедшие из боеспособного возраста. Гончары, кожевники, древоделы, мастера по изготовлению орудий труда и бытовых мелочей, а также седельщики, творившие гигантские седла и сбруи для тигров. Лошадей, кроме наших, здесь почти не было. Единственным в селении оказался кузнец, стук молотка которого эхом расходился по округе, и ювелир, у чьей лавки встревоженной стайкой толпились женщины.
Ну и конечно же ткачихи, пряхи и портные. Этот пласт рукоделия безоговорочно перетянула на себя женская половина Рэйна. По крайней мере та, что обладала должной усидчивостью, вкусом и «прямыми» руками. Те, кто был обделён такими талантами, оставался на подхвате, трудился на полях, занимался разведением и выращиванием скота.
На площади торговали не все. Плотники трудились в лесу, добывая материал для своей работы, или непосредственно у клиента. Рыбаки с раннего утра распродавали улов на берегу, а днём солили, сушили и вялили остатки. Если таковые были. Одним словом, каждый находил себе занятие по душе и пытался зарабатывать на нем. Чаще всего это был простой обмен товарами. Редко когда можно было увидеть блеск монет.
Другого ожидать не приходилось. Народ Рэйна признавали Дикарями. Торговцы из других городов и деревень здесь не бывали и обходили стороной, соответственно, никаких товарных и денежных потоков. Каких высот достигли в ремесле своим умом и талантом, на таком уровне и остановились. Опыта набраться, подсмотрев за работой более успешного и прогрессивного «соседа», не было возможности.
Быть может, это и хорошо. До поры, до времени.
Но кузнец мне нужен рукастый и, если он окажется не достаточно квалифицированным, придётся ему подучиться. За этим-то я на площадь и пришёл.
Кузница представляла собой комнатушку без фасадной стены, просматривающуюся насквозь. В центре наковальня и огромная бочка с водой, за спиной кузнеца разгоряченный сыродутный горн и мешки с заранее заготовленным углём, который он то и дело подсыпает. На столе аккуратно разложены кузнечные инструменты и различные формы для заливки. Из них оружейных было всего две.
Вопреки моим ожиданием, кузнец оказался молодым поджарым мужчиной, без излишне бугрящихся мышц. Светлые волосы кучерявыми, намокшими от жары кольцами, обрамляли раскрасневшееся лицо. Он усердно просеивал руду через деревянное решето и, казалось, не замечал никого вокруг.
— Пусть будет светлым твой день, кузнец!