Глава 4

Чудесная ночь в Раю.

Первая ночь в Раю, подумала Джейн, прогуливаясь по пустынному берегу.

Воздух приятно освежал — его температура составляла всего двадцать пять градусов. А легкий бриз, повеявший с Карибского моря, нежно ласкал ее кожу. Мелкий, шелковистый на ощупь песок казался дочиста вымытым морской водой; к тому же он все еще хранил в себе дневной жар.

Воздух был напоен множеством легких ароматов — растущих вдоль пляжа диких орхидей, пурпурной китайской розы, пряного ярко-желтого гибискуса, тонкие лозы которого обвивали каменную стену, и кокосовых пальм, ряды которых бесконечно тянулись вдоль берега, разделяя землю и море.

Джейн выбрала место наугад, опустила свою плетеную сумочку на землю и, подойдя к краю воды, остановилась. Она всматривалась вдаль сквозь небольшую бухточку, словно пыталась разглядеть в темноте величественную бухту Проповедника. Вдалеке то тут, то там вспыхивали одинокие огоньки: возможно, это светились окна в каком-нибудь доме Пургатори, а может, покачивался на лодке рыбака фонарь или летали тропические светлячки.

Бархат раскинувшихся над головой небес украшали мириады сияющих звезд. Царившая в небе луна проливала свой холодный и скупой серебряный свет на окутанную тьмою землю, словно освещая ее путь.

Волны омывали берег, нежно отступая возле самых ее ног. Полы длинного халата, который она накинула себе на плечи, едва проснувшись, мягко обнимали ее икры. Вот до них добралась вода. Но ей было все равно.

— Вот я и в твоем драгоценном Раю, Чарли, — прошептала она. — Бархатное небо. Ласковая вода. Шелковистый песок. Луна и звезды. Тропические деревья, пальмы и морские водоросли.

Джейн наклонилась и подняла причудливую морскую раковину. Сверкающие грани, острые углы, отполированные бесконечным движением воды — или, возможно, это была просто маленькая разноцветная галька, — сияли словно драгоценные камни, рассыпанные на ее ладони.

— Правда даст тебе свободу, — произнесла она вслух, забрасывая гальку обратно в море — Именно этому ты всегда учил меня, Чарли. Ну что ж, вот я и здесь, в Раю. Надо выяснить наконец правду, и, черт возьми, уж пусть она освободит нас обоих.

Джейн почувствовала, как неожиданное жало слез вонзилось в ее глаза, а в горле встал комок.

— Я все еще скучаю по тебе, папа, — прошептала она.

Что она помнила о своем отце?

Чарлз Беннет был привлекательным мужчиной, очаровательным мужчиной, мужчиной, который буквально излучал обаяние. Она любила звук его голоса, прогулки с ним в парке рука об руку; любила то, как он неизменно называл ее Корделия, когда они оставались наедине.

По древней уэльской легенде, которую она знала от своего отца с самого раннего детства, Корделия была дочерью короля Лира, покровителя моря. В переводе это имя означало «жемчужина моря». В пьесе Шекспира Корделия была единственной любящей дочерью короля Лира.

Корделия Джейн Беннет была единственной из трех дочерей Чарлза Беннета, которая вообще помнила его. Ей было десять лет, когда ее отец исчез. И с тех пор никто не называл ее Корделией.

Что знала она о своем отце?

К двадцати годам он уже был исключен из трех престижных университетов, в двадцать пять женился на наследнице огромного состояния во многом вопреки воле ее семьи, произвел на свет свою первую дочь и настоял на том, чтобы ее назвали Корделией; еще две дочери, похожие как две капли воды, близняшки, последовали спустя несколько лет; к тридцати пяти годам он сумел потратить все свое состояние, подбираясь к состоянию жены, а затем, не достигнув сорока лет, исчез с лица земли.