Через некоторое время пришел энергичный Артем Тарасов – тоже один из первых официальных российских миллионеров. У него было много различных интересных идей, среди которых создание первой частной авиационной компании «Трансаэро» для перевозки еврейских эмигрантов в Израиль по прямому маршруту Москва – Тель-Авив.
По политическим соображениям «Аэрофлот» в начале 90-х годов таких рейсов не осуществлял. Был рейс Москва – Вена с пересадкой в Тель-Авив на самолеты других авиакомпаний. Еврейские сионистские фонды, стимулировавшие бегство евреев из СССР, а потом и из России, платили «Трансаэро» по 400 долларов за каждый билет. Тогда это были огромные деньги.
Для регистрации такой компании, аренды самолетов, разрешения на полеты требовалась масса подписей и согласований, что я и сделал.
У Тарасова были партнеры – в том числе Татьяна Григорьевна Анодина (бушующий бессменный руководитель Межгосударственного авиационного комитета – МАКа), ее сын и невестка. У энергичного Тарасова, у которого при создании компании было, по-моему, более 70 процентов акций, через несколько лет осталось ноль.
Потом появился Березовский, который имел небольшое число акций новой авиакомпании и пытался через подконтрольный ему «Аэрофлот» отжать и растворить в своих объятиях «Трансаэро».
Но Татьяна Анодина при помощи Евгения Примакова сумела защитить детище Тарасова, но уже для… своей семьи. Хотя в конце концов «Трансаэро» обанкротилась и сработала формула «тогда не доставайся ты никому».
…В 10–15 км от Москвы по Калужскому шоссе в 1990–1991 годах в бытность мою министром находился дом отдыха Совмина РСФСР «Архангельское».
Это были небольшие двухэтажные кирпичные и деревянные дома, рассчитанные, в зависимости от размеров, на две, четыре или шесть семей, без пятиметровых, как сегодня, оград и заборов, и где за все надо было платить самим и в полную меру: за аренду, электричество, обслуживание, еду, кино и т. д.
В доме отдыха была небольшая инфраструктура – продовольственный магазин, кинотеатр, медпункт, библиотека и бильярд, на котором иногда можно было даже сыграть с Борисом Николаевичем.
Ельцин жил в обычном стандартном кирпичном доме на две семьи, но вместо соседей во второй половине размещалась его охрана. В то замечательное революционное время всё это было организовано довольно удобно, но достаточно скромно и демократично.
Если у вас не было собственной дачи (а у меня она появилась только через 25 лет), которая и в то время уже стоила совсем не дешево, то единственная возможность прийти в себя реализовывалась в виде поездки после работы или на редкие выходные в дом отдыха «Архангельское».
На птичьем рынке, где процветала частная торговля домашними животными, мы купили рыжего щенка кокер-спаниеля, которого назвали Джонни. В Архангельском на природе собака быстро росла и превратилась в красивого энергичного кобеля, который носился повсюду в поисках приключений и любви.
Поскольку кокер-спаниель – охотничья собака, то он приносил нам всякую, по его разумению, дичь. Утки, которые плавали по реке, от него с шумом разлетались, и поэтому он переключился на обувь соседей. Горе тому, кто оставлял сменную пару обуви на улице под дверью, – вскоре она складировалась у порога нашего дома.
Особенно пес был почему-то неравнодушен к обуви Руцкого. По словам охранников вице-президента, Джонни однажды был удостоен сурового наказания со стороны Александра Владимировича – дело дошло даже до ногоприкладства.
Джонни взрослел, и ему хотелось любви, но первый опыт оказался неудачным. Красавица доберманша по имени Джульетта министра хлебопродуктов Леонида Чешинского была до того стройна и высока, что Джонни с трудом мог достать ей до колена. Несмотря на это, Джульетта каждое утро прибегала к нам на крыльцо и звала своего потенциального жениха, но отношения так и остались дружескими.
Свою вторую любовь Джонни вскоре встретил у дома другого министра – культуры, художественного руководителя Малого театра Юрия Соломина. Однажды он встретил нас с беременной Оксаной на воскресной прогулке в Архангельском. Остановился напротив на узенькой дорожке и, загадочно нахмурив брови, как они, артисты, это умеют делать, спросил:
– Ну, Ярошенки, алименты платить будем? Или договоримся?
Оксана удивленно посмотрела на меня и чуть не упала в обморок:
– За что?
– Ни за что, а за кого! Моя… (не помню, как звали его собаку) недавно ощенилась, и все ребята получились рыжие и кудрявые, ну как ваш Джонни… Так что готовьтесь! Теперь мы дальние родственники!