— И о чем вы, Михаил Владленович, говорили с Каддафи?

Аудиенция с Каддафи, проходившая в его шатре, длилась три часа. Невероятно долго по любым меркам — ведь я не президент, не генсек, не король.

— О жизни, товарищ посланник, о жизни.

— А подробнее?

— О перспективах ливийско-советского сотрудничества. Муаммар попросил, чтобы я довел до сведения руководства желание Ливии, чтобы присылаемые инструкторы исповедовали ислам.

— И вы, конечно, доведете?

— Конечно, — сказал я.

— Каким образом?

— Леониду Ильичу скажу. И Юрию Владимировичу.

— Вот так прямо и скажете?

— Прямо и скажу.

— Это хорошо, — заметил Антон Иванович. Видно, не поверил. Вот потому он и посланник, а не посол: не верит людям. Своим, советским людям — не верит!

Тут вернулся секретарь с бумажкой.

Я её, бумажку, прочитал, перечитал и протянул посланнику:

— Нужна ваша подпись!

— Ну, Михаил, это уже ни в какие ворота не лезет! Такие бумаги подписывать мне не по чину.

— Как скажете, — я забрал пистолет и пошел к двери.

— Вы куда?

— Оставлю пистолет у Муаммара. Вы правильно сказали, в Союзе мне пистолет ни к чему. Возьму его у полковника, когда вернусь.

— Вернетесь?