Жар горячей лавой обрушился на него, в паху заныло.

Её неожиданно плутоватая усмешка едва не вынудила его громко застонать.

— Кажется, я шокировала тебя, Дарик. Но если не сейчас, не знаю, наступит ли вообще время для смелости.

Он с трудом сглотнул.

— Обожаю, когда ты меня шокируешь. Хочу, чтобы до конца моих дней ты продолжала это делать.

— Неужели? — Рейн казалась удивлённой.

— Как ты можешь сомневаться на сей счёт?

— Знаю, будь это в твоей власти, ты бы сохранил компанию своей спутницы... — Она пожала плечами. — В этом я уверена.

Дарик свёл брови.

— Рейн, ты намного больше, чем просто моя спутница.

— И всё же, ты отказался поцеловать меня.

Мысль о том, чтобы познать сладость её рта, безбожно изводила его.

— Если я поцелую тебя, — сказал он, не сводя глаз с розовых губ, — остановиться уже не смогу. Никогда.

Собрав вещи, они выехали. Рейн прибывала в тревожном расположении духа. Она всегда с трудом понимала человеческие эмоции. Даже прожив достаточно времени среди людей, она продолжала учиться. Точно так же, как читать, писать, кланяться, танцевать и сдерживать себя от желания сломать некоторых людей, точно ветки, когда обнаружила, что это в её власти. В общем, делать всё, что и окружающие, но не богиня, олицетворяющая время года.

Дарик часто не поддавался её пониманию. Это одновременно очаровывало и... раздражало.

Он хотел, но не брал. Страстно жаждал, однако, отказывался действовать. Ласкал взглядом, но не касался. От этого она расстраивалась, приходила в бешенство, а тело охватывал жар...

Рейн тяжело вздохнула, желая, чтобы аллюр Арджуна успокоил её, как зачастую бывало. Ничто не могло отвлечь ни её тело, ни мысли. Конечно, всё было гораздо проще, пока помолвка не побудила Рейн открыть Дарику свои истинные чувства... а в ответ узнать о его. Осознание обоюдности их желаний лишь усилило жажду. Тем не менее, Рейн ни на что бы не променяла назревающую внутри неё пьянящую бурю, сравнимую лишь с потоками лавы жидкого огня.

Рейн знала, что утолит её жажду... их общий голод.

К сожалению, её принц не желал пойти ей на встречу.

Рейн стала теребить зубами губу, пока та не начала болеть и распухла. С другой стороны, она вряд ли так сильно любила бы его, не имей он понятий об уважении и чести.