— Бьет не значит любит, — читая его ухмылку, предполагая новые заявления от него.

В детском саду если ты только-только замахнулась на мальчишку, все вокруг считали, что ты в него влюбилась. Отрицать не имело смысла. Все либо вам завидовали, либо радовались.

Я быстро считала подобные настроения, и правила игры, старалась не высовываться и быть не заметной для других. А с Митей вдоволь могла выплеснуть всю свою накопившуюся энергию.

Терпеливый он, однако…

В один вечер, кажется нам было по пять, я затеяла потасовку, не сошлись мы характерами, Митю била с определенной частотой подушкой ручной работы, внутри которой были перья. От подушки остались одни лохмотья. Родители больше нас не разнимали, дождались результатов и наказали зачинщика — меня. Я пол ночи собирала все до последнего перышка. А на ночь мама не дала мне временную подушку, замену моей.

— Пока не починят будешь спать без подушки, — заявила она строгим маминым голосом. Я должна была ощутить от наказания стыд и понять, что больше так делать нельзя. — Нельзя бить людей и портить вещи, — продолжала отчитывать меня мама. А я со своими глазами-пуговками смотрела на нее так будто мама говорит на другом, непонятном мне, языке.

Ночью Митя сжалился и пришел со своей подушкой из гостевой комнаты. Вот это я понимаю брат и соратник на всю жизнь. Помню, как его уши полыхали, а сам он заикался:

— Я…это…принес…из-за меня ты наказана…вот, — протянул он мне свою подушку.

— А ты? — шепча спросила я. Не хватало чтобы нас еще и поймали, как заговорщиков и нарушителей.

— Я…это…пойду.

— Поделиться с тобой?

Рыцарь сдался без боя. И тут же мы провалились в сон. Утром родители многозначительно переглянулись между собой. Даже сейчас они так делают. Без слов друг друга понимают. Вот что им понятно? Братья приходят друг другу на помощь и это совершенно нормально.

— Я не бью, просто держу тебя в тонусе. Знаешь тебе пора учиться отбиваться. Ты привлекаешь внимание моих одноклассниц, — фыркнула, не сдерживаясь, — а они те еще гиены, не только из-за смеха, — Митя не сдержал хохотка, — разорвут тебя, да еще и ногти будут пилить в тоже самое время. Оно тебе надо?

— Все-таки ты ревнуешь?

— Это не ревность!

— Да? — Митя приблизился, — закрой глаза.

— Зачем? Нет! — долго искать ответ не пришлось.

— Закрой, — более твердым голосом заявил Митя.

— Никаких поцелуев, — указала я условие.

— Да, сдалась ты мне, — быстро отреагировал друг.