— О твоем новом ухажёре, — кивая куда-то в сторону, пояснил Митя. Я обернулась и поняла, что он говорил о Глебе.

— Он не ухажер, — закусывая губу, я подумала о том, что многие используют слово «ухажер», но оно совсем не вдохновляет. Наоборот отталкивает. Заставляет сторониться человека которого назвали «ухажер», будто это что-то скверное. — Это Глеб. Мой одноклассник. Новенький. Он просил составить ему компанию на игру.

— Угу, — угрюмо и с трудом Митя зафиксировал сказанную мною информацию. — Ему же не нужно говорить о том, что если он обидит мою…кхм… подругу, то я приду за его душой? — приподнимая в своей привычной манере бровь, спросил друг.

— И телом? — прозвучало ужасно, но меня это повеселило. Митя хочет, чтобы у меня все было хорошо. Чтобы никакой ухажер не оставил рану в моей душе. — Не волнуйся, он знает, что у меня есть братья, — заверила я его, подмигивая.

— Кстати, как Наиль? Вы…помирились?

— Ты знаешь?

— Спрашиваю.

— Помирились, он заходил в перерыве, — я тяжело сглотнула ком в горле. — Он хороший мальчик. Умный. Он все понимает. Он…

— Матвей! — писклявый голос разнесся по залу и еще раз вокруг прокатилось эхо.

На трибунах было пусто. Я оглянулась, чтобы проверить. А Митя повернулся в сторону откуда его звали.

— Матвей, ну сколько можно? — недовольно выдала девушка. Та самая. Его блондинка.

Что? В пору мне говорить «твоя краля» или «пассия» или того хуже «барышня»? Думаю, «вертихвостка» подошла бы, как описательное слово, но звучит, как оскорбление. Оставлю просто «его водитель».

— Нам домой еще два часа тащиться! Ты видел, что на дорогах?

— Уже иду. — Митя повернулся ко мне и видимо ему не понравилось мое выражение лица. Не знаю, что на нем было «написано», но в тот момент я продолжала примерять к этой девушке синонимы.

«Может все же «мамзель»?», — еще один вариант всплыл в рассуждениях.

— В чем дело? — с легкими нотками негодования, спросил Митя.

— Не твой типаж, — поджимая подбородок, заявила я.

— Между прочим, это Вика.

— А-а! Вика, — наиграно протянула я, скрепляя пальцы в замок, чувствуя, как волнение подступает к горлу. — Вика — это другое дело.

— Ты ужасна, — шикнул он.