— Я иду прямо в пансион.
Шарлотта не собиралась быть резкой, но она устала, хотелось принять ванну, перечитать свои записи об ущербе, нанесённом картине. Короче, на сегодня ей достаточно было вливания юной энергии, даже разговоров.
— Тебе нужен другой… — Она взглянула на Паоло, с лица которого исчезло всё недавнее оживление.
— Нет, правда, мне хотелось бы пройтись с вами!
Паоло открыл было рот, но поймал взгляд Фабио и ничего не сказал. С подчёркнутым безразличием отвернулся от Донны и принялся игриво болтать по-итальянски с одной из девушек.
Уходя с Донной, Шарлотта только теперь заметила пожилых мужчин в соседнем кафе и поздоровалась кивком.
Лоренцо, как и Паоло, провожал глазами Шарлотту и Донну, пока женщины не затерялись в толпе. Трое стариков согласились, что правильно сделали, организовав парня приглядывать за ними. «На случай, если придётся что-то предпринять».
— Только не надо горячиться.
Они достигли того возраста, когда мужчина наконец перестаёт воевать с миром, если он вообще ищет покоя. Почему история должна нарушать их тихую жизнь? Они, в конце концов, люди не без влияния. Нужные звонки сделаны, чтобы застраховаться от неожиданностей, можно будет дёрнуть и ещё кое-какие ниточки.
— Бенни — хороший парень, — сказал херувим. — Никогда не подводит меня, не делает того, чего не просят.
А если его о чем просили… Что значит лишняя маленькая трагедия по сравнению со счастьем их больших, влиятельных и, по большому счёту, невинных семей?
Покинув кафе, Донна и Шарлотта почти сразу увидели, что и виа Рафаэлло, и параллельные улицы непроходимы в обе стороны, будучи забиты паломниками.
— Придётся добираться до вашего пансиона долгой дорогой, — сказала Донна, — назад через галереи под дворцом, а потом через виа Мадзини.
— Но это такой круг!
— Да, это такое место — его трудно понять, правда? Улицы идут будто без всякой логики. Я хочу сказать, тут нет центра… Не могу вам объяснить…
— Знаю, что ты имеешь в виду.
— Знаете?
— Да, — ответила Шарлотта, улыбаясь недоверчивости Донны. — Не важно, в каком месте Урбино находишься, всегда невозможно определить, где центр, он неуловим.
Шарлотта могла понять чувство потерянности, которое испытывала канадка в этом городе без чёткой сетки улиц, характерной для многих городов Северной Америки. Конечно, в некоторых крупных городах, таких как Рим или Милан, видишь такие же длинные прямые авеню, чёткие линии перспективы, но небольшие города вроде Урбино возводились как оборонительные позиции, а не для прославления империи, и солдаты строили на холмах, на верхушках отвесных скал.
Шарлотта чувствовала, что сердцем Урбино могла по праву считаться площадь Республики, с её центральным положением между двух холмов, откуда и пошло древнее название города: Урбс Бина, то есть «Двойной Город»; однако площадь скорее походила на забытую площадку на краю более крупного города. Потерявшая своё значение, возможно, из-за того, что география отрезала транспортными артериями эту часть, как сырный клин, или из-за более впечатляющей пьяццы герцога Федериго неподалёку с её герцогским дворцом, собором и церковью Сан-Доменико. Повсюду в Италии Шарлотта наблюдала этот конфликт между современным республиканским государством и старинной традицией родовых, клановых, религиозных связей.