И с огромным облегчением услышал:

— Не в этом дело. Ты — хороший человек, и очень нравишься мне...

Я закинул голову к небу, закурил.

— Знаешь, я сто лет не влюблялся. Даже забыл, как это бывает. Такая ночь, звезды, и мне показалось...

Уже твердо она произнесла:

— Тебе показалось. Пойми, это — просто декорации. Прекрасная южная ночь, звезды, морской прибой, мужчина и женщина на берегу, — нам навязываются роли, которые определяются декорациями, некий стереотип поведения. Вопреки последним словам Шекспира, жизнь — это не театр, и после того, как спектакль отыгран, бывает очень больно. А с моим умением ввязываться в никому не нужные романы — я завязну в отношениях с тобой надолго. Давай поступим так, как решили: отдохнем на море, используем свободное время для общения с детьми, друг с другом, я продам дачу. Если все будет хорошо, и мы подружимся по-настоящему, предлагаю поддерживать отношения и в Питере, а там время покажет.

Я отбросил сигарету. «Стереотип поведения», черт бы его побрал! Да не нужен мне с ней курортный роман, а она, кажется, именно так представляет наши с ней отношения. Довольно сердито я сказал, прервав затянувшееся молчание:

— Хорошо. Как там говорил твой Гоша: «Если мужчина не нравится женщине, она предлагает ему дружбу». Так, что ли?

Лера невесело рассмеялась.

Я кивнул.

— Пусть так. Но я все же скажу вслух, что считаю тебя очень красивой. Мне приятно смотреть на тебя. Когда ты не рассуждаешь о стереотипах поведения, мне даже приятно слушать тебя. Я рад, что купил эту дурацкую квартиру, что затеял ремонт, что встретил тебя. И рад, что сейчас ты рядом. Даю тебе слово, что больше ни разу об этом с тобой не заговорю, разве что ты сама попросишь, и не прикоснусь к тебе против твоего желания.

Она покраснела, прервала меня:

— Сережа, довольно об этом! Я верю тебе. Вон дети бегут, пора домой.