Лера очаровательно пожала плечами:
— Знаешь, на самом деле важно в это верить. А счастье — категория нематериальная, измерить его невозможно. Часто понимаешь, что оно, счастье, было у тебя, только когда оно уходит.
Мне показалось, что Лера старается никак не обращаться к Андрею, зато демонстративно подчеркивает старую дружбу с Гошей. Впрочем, на мой взгляд, вполне четко дала ему понять, что продолжения не следует. Зачем?
Где-то звонил телефон.
Я с трудом разлепил глаза, и сразу же сощурился. Солнце вовсю просвечивало сквозь полоски жалюзи. Телефон звонил, не умолкая. Я прислушался, потом засмеялся от удовольствия.
Конечно, это не телефон, это какая-то букашка звонко цокает, как будто непрерывно стучит крошечным звонким молоточком.
Я распахнул окно. О Господи, красота-то какая!
Окна кабинета, где меня вчера разместили на ночь, выходят в сад позади дома. Здесь все цветет и благоухает, как это бывает только на юге.
Где-то в залитой солнцем листве устроились кузнечик или цикада, которые меня разбудили.
Я натянул шорты и майку, спустился вниз. В кухне никого не было, но на столе стоял поднос с едой, и лежала лаконичная записка: «Мы на море до 11-ти часов». Рядом лежала связка ключей.
Я глянул на часы. Ого, уже одиннадцатый час!
Я умылся, съел бутерброд с холодным мясом и листом салата, который лежал под салфеткой на подносе.
Потом прошелся по дому, заскучал и решил встретить Леру с детьми. Заодно хоть гляну, где тут море.
Стоя на ступенях мраморной лестницы, я огляделся.
У крупных валунов обнаружил тех, кого искал. Лера читала книжку, лежа в шезлонге, а дети рядом выкладывали на песке какие-то фигуры из камней и раковин.
Я подошел к ним и уселся у ног Леры, скрестив ноги.
Сашка сморщила нос и засмеялась:
— Ну, ты и соня!
Я пожал плечами.
— Вы же сами меня не разбудили.