— Никаких, — отрезала она.
— М-да, — наклонил голову братец. — Разругались, расклеилось... Но по делу-то ему позвонить можешь?
— Чего ты крутишь?! — Она вздохнула со злостью. Голова разламывалась, глаза резало, а бодренький Миша своими подходцами к разговору раздражал неимоверно.
— Женишок твой бывший, — продолжил Михаил, — состояние свое вбухал в какие-то фантастические брюлики. Сообщили мне про то компетентные люди. Так вот. Давай думать, как брюлики эти у Валеры отнять. Хватит их нам с тобой на всю жизнь.
— Это и есть твое хорошее дело? — произнесла она с презрением. — Да ты с ума сошел... Даже если бы я расписалась с ним, стала бы любимой законной женой, хрен бы мне какие бриллианты и мельком показали...
— А ты думай, думай, — настаивал братец. — Если хочешь закрыть все материальные проблемы своего существования в этом мире. Имею в виду проблемы финансовые... Может, выдернуть его на свидание?.. Но чтобы без свидетелей и охраны.
— Дурак ты... — сказала она беззлобно. — Ничего он не скажет, ни под какой пыткой. Все равно уйти живым не дадут, какой смысл? Отпустить его — самоубийство, он же понимает...
— Правильно. Но есть сильные медикаменты и сильные специалисты, их я тебе обещаю.
— Не мое, — покачала Марина головой. — Ну... не мое...
— Ага, — поддакнул братец. — Твое — это жизнью рисковать каждый день, всякую мразь ублажать. Это легче, конечно...
— Все?.. — Она поднялась из кресла.
— Все, — сухо отозвался Михаил. — И вот еще тебе напоследок: реализацию камней в твердой валюте я обеспечиваю. Так что если крупно в жизни сыграть хочешь — единственный, наверное, для тебя шанс. И поторопись. Все решают буквально часы.
КРУИЗ АДОЛЬФА БЕРНАЦКОГО
Поручение Фридмана было кратким и вразумительным: рейсом Нью-Йорк — Лондон отправиться в Великобританию, где сесть на советский океанский лайнер. Далее, совершив двухнедельный круиз по островам и морям, засчитываемый как оплаченный отпуск, вернуться обратно в Лондон, а оттуда, соответственно, в Америку. Характерная деталь круиза такова: один человек из экипажа лайнера передаст Бернацкому пакет, в котором ювелирные изделия и отдельные камушки, посланные младшим братом Валерой.
Получив документы из туристического бюро и серый неказистый паспорт проживающего в США беженца с необходимыми визами, Адольф отбыл к терминалу «Бритиш эйр лайнз» аэропорта Кеннеди, где его поджидал неприятный сюрприз: рейс на Лондон задерживался из-за какой-то забастовки тамошних служащих. В справочной обещали, что недоразумение вот-вот утрясется, багаж был уже сдан, и взмокший от волнения Алик бегал то пить дорогое пиво в бар, то звонить о задержке рейса Фридману, однако тот не отвечал, а автосекретарь тоже не отзывался. Предстояло принимать самостоятельное решение.
Наконец объявили посадку в самолет. Алик буквально впивался глазами в часы, будто таким образом хотел остановить время. По первоначальному плану интервал между прибытием самолета и отбытием корабля из Лондона составлял пять часов, однако теперь данный промежуток сократился до часа. Поглощая виски, то и дело услужливо подаваемое ему британской стюардессой, Адольф пытался снять нервный стресс. С одной стороны, винить его, конечно, не в чем, но из опыта Алик знал: взгляды начальства на объективность обстоятельств, воспрепятствовавших осуществить подчиненным желания руководства, эти взгляды всегда необъективны: раз нет результата, виноват исполнитель.
Едва шасси коснулись полосы, Алик поднялся, уже готовый прыгнуть из самолета, не дожидаясь подачи трапа.
Коршуном бросился на первое же такси, посулив водителю сто долларов чаевых в случае своевременной его доставки в порт.
Британское такси в стиле ретро довольно бойко ринулось в путь, однако, еще не доехав до порта и мчась по набережной Темзы, Адольф приметил необходимое ему судно с флагом Страны Советов, продвигавшееся в направлении океана. Каким образом он объяснялся с шофером, Алик не помнил, однако водитель попался смекалистый, свернул на объездной маршрут и повел машину по узкой внутрипортовой дорожке, мимо складов, кранов, вытащенных на берег суденышек и лодок, покуда не затормозил возле облезлой будки, где размещался пост пограничной охраны.
Ощущая прилив лихорадочного энтузиазма и вспоминая невесть откуда всплывающие в памяти слова, Бернацкий проник в будку, застав там трех нетрезвых лиц в форменной одежде и двух девиц явно развратного поведения — это он уяснил сразу своим наметанным оком.